Десять выстрелов - [3]

— Овраг будет. Заяц может выскочить. Ты заряди ружье! — спокойно говорит Мишка. — Их здесь, как в лукошке, набито!

На меня смотрит правдивый голубой глаз. Я не могу понять, как о таких вещах можно говорить спокойно. От волнения никак не могу собрать ружье. А когда поломаны все ногти на руках и ружье собрано, не лезут патроны.

— Курок взвести?

— А как ты думал? Заяц будет сидеть и ждать тебя? Проходи вперед.

Мишка уступает дорогу. Посмотришь на него — настоящий товарищ. Даже зайца ему не жалко! Но мне страшно идти первым. Я взвожу курок. Если Мишка попросил бы у меня ружье, я с удовольствием отдал бы ему. Пусть он сам убьет зайца. Но Мишка молчит. Делать нечего, и я выхожу первым. По сторонам темные кусты. Я держу ружье осторожно и боюсь, чтобы оно вдруг не выстрелило.

— Варежку сними, охотник! Как стрелять будешь?

Дорога скатывается вниз. Овраг глубокий. В тени скрылись кусты, высокий бугор. Я останавливаюсь.

— Топай!

Хорошо приказывать Мишке, а мне страшно. Но в этом нельзя признаться. Я закрываю глаза, тяжело вздыхаю. Осторожно делаю шаг. Постепенно дорога светлеет, и мы подымаемся в поле. Снег блестит под лунным светом.

— Обманул косой. Видал, сколько он набегал?

— Ага! — Я обрадованно киваю головой и боюсь, чтобы Мишка не вздумал послать меня снова в овраг искать зайцев.

Острый серпик луны опустился ниже к земле. От деревни несется многоголосый собачий лай. Желтыми квадратиками светятся окна. Я вижу, что избы завалены снегом по самые окна.

— Надо снег возить, — говорю я Мишке со знанием дела.

— Избу выхолодишь. — Мишка смеется. — Снег, как одеяло: чем больше навалит, тем в избе теплее.

В ноги Мишке бросилась лохматая собака.

— Аза, Аза! — Мишка принялся ласкать собаку. — Кольк, гладь Азу, не бойся… Обрадовалась. Завтра с нами пойдет на охоту. Дай ей колбасы. Страсть колбасу любит!

Я развязываю мешок и принимаюсь искать колбасу. Неизвестно, куда она запропастилась. Я с головой скрылся в мешке, а колбасы все нет и нет. Наконец колбаса в руках. Я отламываю кусок и хочу бросить Азе.

— Дай сюда! — Мишка понюхал колбасу. Зеленый глаз смотрит на меня строго. — Хочешь собаку испортить? Кто с чесноком дает? — Он громко зачавкал. — Тебя еще учить и учить надо!

Мишка затопал по обледенелым ступенькам. Я вошел в темные сени. Пахло кислой капустой.

За столом, рядом с самоваром, сидел Мишкин брат — высокий, рослый парень.

— Садись чай пить. Небось, намерзлись?

— Пусть поедят вначале! — Невысокая женщина с добрым лицом — Мишкина мать — суетливо забегала по комнате, загремела ухватом и достала из печи чугунок со щами.

Никогда еще мне не приходилось есть такие вкусные щи. Вслед за щами на столе появился чугунок с картошкой.

— Я сейчас бруснику достану. — Женщина погладила Мишку по голове. — Учишься как? Двойки есть?

— К доске не вызывали. — Мишка дул на картошку и, повернувшись к матери, смотрел на нее голубым глазом.

— Хорошо сегодня посидеть на зайца! — сказал я и посмотрел на Мишкиного брата. Его звали Сергеем. — Луна вон как светит.

— Завтра еще находитесь. Азу возьмите! У меня работа есть, а то бы с вами походил. Мишка тебе дал одностволку?

Я собрался ответить, что купил двадцатку за свои деньги и что Мишка надул меня: у ружья сломан приклад, ствол изъеден ржавчиной. Но Мишка ударил меня под столом ногой и сделал угрожающий знак.

— Пусть поохотится, — сказал Мишка оживленно. — Мы с Колькой вместе снег возили. В городе на всем можно заработать, только не ленись. Снег возишь — деньги платят… Вот угощайтесь баранками. Для вас купил. Они с маком!

— Вы сидели на зайцев ночью? — спросил я Сергея.

— Сидел. Ложитесь спать.

— Убивали?

— Нет.

— А Мишка говорил…

— Врать он здоров… Только слушай!

Мишкина мать вышла, и было слышно, как за перегородкой она взбивала матрац. В комнате запахло сеном.

— Мишк, пойдем посидим, — тихо сказал я. — Сам говорил.

— Говорил… Спать охота. — Мишка зевнул. Зеленый глаз прищурен. — Завтра посидим. Точно говорю!

Нехотя я отправился спать. Мишка скоро захрапел, а я долго еще ворочался и не мог заснуть. Сергей звонко прошлепал босыми ногами по доскам пола. Присел на корточки перед дверкой печки и закурил. Потом прошел через комнату и задул лампу. Запах керосина защекотал ноздри.

Утром меня разбудили. Я испуганно оглядел избу и долго не мог понять, где нахожусь. Мишка сладко посапывал.

— На охоту собираетесь? — спросил Сергей. Лицо у него в мыльной пене, в руках помазок.

Сели завтракать. Я торопливо глотал горячие блины, прихлебывал чай с блюдца. Смотрю на Мишку и злюсь: он долго жует и совсем не торопится.

— Мишк! — Я толкнул его ногой под столом.

— Успеем! — Мишка неторопливо принялся одеваться.

Я удивленно смотрю на него: Мишка вышел из дому без ружья.

— А двустволка где? Сергей не дал?

— С одного ружья постреляем. Раз ты, раз я. Десять патронов нам за глаза хватит!

— Хватит, — согласился я, чтобы только скорей отправится в лес.

Вылетела Аза. С интересом разглядываю рыжую собаку. Хвост закручен, как часовая пружина. На спине черный ремень. На широкой груди большое белое пятно. В белых чулках передние лапы.

Я торжественно закинул ружье за спину. Неторопливо направился с Мишкой через деревню. Лайка бежит впереди. Во дворах заливисто лают собаки, но Аза держится гордо и не обращает на них внимания.