Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти - [49]
Нельзя также сказать, что возникавшими позже крупными гидравлическими обществами обычно управляли военные. Как будет объяснено более подробно в последующих главах, военные чиновники и армия действительно могли господствовать над гражданской бюрократией. Но такое развитие никоим образом не ограничивалось более поздними и более сложными гидравлическими обществами. Кроме того, по понятным причинам, это было скорее исключением, чем правилом, так как в агроуправленческом государстве политический организатор ('пишущее перо') стремится быть более могущественным, чем полководец ('меч').
3.F. Три функциональных аспекта, но единая система тотальной власти
Но каковы бы ни были недостатки этого предположения об эволюции правления жрецов в правление воинов, оно имеет то преимущество, что обращает внимание на многочисленные функции гидравлического режима. В отличие от общества феодальной Европы, в котором большинство всех военачальников (феодальных баронов) были всё же слабо и очень условно связаны со своим государем и в котором господствующая религия была независимой от светской власти, армия гидравлического общества была неотъемлемой частью агроуправленческой бюрократии, а господствующая религия была сильно привязана к государству. Именно в этом проявлялась огромная концентрация жизненно важных функций, которая наделяла гидравлическое правительство подлинно деспотической (тотальной) властью.
Глава 4. Деспотическая власть - тотальная и не благожелательная
Деспотический характер гидравлического правительства всерьёз не оспаривается. Термин 'деспотизм Востока', который обычно используется для разновидностей этого явления в Старом Свете, подразумевает исключительно суровую форму абсолютистской власти.
Но те, кто признают жестокость деспотизма Востока, часто настаивают на том, что режимы этого типа были стеснены институциональными и моральными ограничениями, которые делали их терпимыми и порой даже благожелательными. Насколько терпимым и насколько благожелательным был гидравлический деспотизм? Очевидно, этот вопрос может быть решён только путём сравнительного и обоснованного изучения соответствующих фактов.
4.A. Тотальная власть
4.A.1. Отсутствие эффективных конституционных ограничений
Существование конституционных норм не обязательно предполагает существование конституционно ограниченного правительства. Все правительства, которые существуют в течение долгого времени, а также и многие другие, имеют определённые принципы (конституцию). Эти принципы могут быть выражены в письменной форме. При развитых культурных условиях обычно так и делается, и обычно - в некой упорядоченной совокупности, своде законов.
Развитие письменной конституции отнюдь не идентично развитию конституционально ограниченного правительства. Как закон может быть принят правительством (lex data, закон, принятый наместником или полководцем) или согласован и правительственной властью, и независимыми неправительственными силами (lex rogata, закон, принятый народным собранием), так же может быть принята и согласована и конституция. Термин 'конституции' изначально относился к указам, рескриптам и мандатам, которые носили односторонний характер и самолично издавались римскими императорами.
Даже очень систематизированный свод законов не связывает самодержавных законодателей ограничениями, отличными от тех, которые присущи всем нормам, возлагаемым на самих законодателей. Правитель, который обладает всеми административными, управленческими, судебными, военными и финансовыми полномочиями, может использовать свою власть, издать любой закон, который он и его помощники считают нужным. Рациональность и инертность благоприятствуют увековечению большинства из этих законов, но абсолютистский режим волен изменять свои нормы в любое время, и история гидравлических цивилизаций свидетельствует о периодическом обнародовании новых законов и новых кодексов. К этим случаям относятся 'Свод законов династии Мин' (hui yao) имперского Китая, Книги законов ('Дхармашастры') Индии и административные и судебные сочинения византийского и исламского Востока (East).
Будучи введены в одностороннем порядке, конституционные положения также изменяются в одностороннем порядке. В Китае вся законодательная, исполнительная и судебная власть принадлежала императору. В индуистской Индии царь мог на законных основаниях принять или отвергнуть законы, установленные его предшественником. В Византии не было ни одного органа в государстве, который имел право контролировать императора. Или более конкретно: 'За свои законодательные и административные акты монарх не нёс ответственности ни перед кем, кроме Неба'.
В исламском обществе предполагалось, что халиф, как и все другие верующие, подчиняется Священному Писанию, и обычно он был вполне готов поддерживать его как часть господствующего религиозного порядка. Но он отстаивал свою власть всякий раз, когда считал это желательным для учреждения (административных) светских судов и для управления ими через специальные указы (канун или сияса). И религиозные судьи, кадисы, были готовы поддерживать правительство, которое их назначало и снимало с должностей по собственному усмотрению
В монографии на социологическом и культурно-историческом материале раскрывается сущность гражданского общества и гражданственности как культурно и исторически обусловленных форм самоорганизации, способных выступать в качестве социального ресурса управляемости в обществе и средства поддержания социального порядка. Рассчитана на научных работников, занимающихся проблемами социологии и политологии, служащих органов государственного управления и всех интересующихся проблемами самоорганизации и самоуправления в обществе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герфрид Мюнклер, профессор политологии берлинского Университета имени Гумбольдта, член Берлинско-Бранденбургской Академии наук, посвятил свой труд феномену империи: типы имперского господства, формы экспансии и консолидирования; различия между морскими и континентальными империями, торговыми и военными, имперскими порядками контроля пространства и потоков (людей, товаров, капитала). Выходя за рамки этой тематики, автор ставит цель исследовать общие принципы логики мирового господства в истории. Наследницей империй прошлого он видит Америку и стремиться предвидеть продолжительность и стабильность существования американской империи, а также разобраться, как должна себя вести Европа, чтобы, с одной стороны, суметь устоять как самостоятельная политическая сила, с другой стороны, быть в состоянии укрепить свои нестабильные, пытающиеся влиться в нее окраины и позитивно воздействовать на своих соседей.
Книга дает марксистский ключ к пониманию политики и истории. В развитие классической «двуполярной» диалектики рассматривается новая методология: борьба трех отрицающих друг друга противоположностей. Новая классовая теория ясно обозначает треугольник: рабочие/коммунисты — буржуазия/либералы — чиновники/государство. Ставится вопрос о новой форме эксплуатации трудящихся: государством. Бюрократия разоблачается как самостоятельный эксплуататорский класс. Показана борьба между тремя классами общества за обладание политической, государственной властью.
Издание включает в себя материалы второй международной конференции «Этнические, протонациональные и национальные нарративы: формирование и репрезентация» (Санкт-Петербургский государственный университет, 24–26 февраля 2015 г.). Сборник посвящен многообразию нарративов и их инструментальным возможностям в различные периоды от Средних веков до Новейшего времени. Подобный широкий хронологический и географический охват обуславливается перспективой выявления универсальных сценариев конструирования и репрезентации нарративов.Для историков, политологов, социологов, филологов и культурологов, а также интересующихся проблемами этничности и национализма.
100 лет назад Шпенглер предсказывал закат Европы к началу XXI века. Это и происходит сейчас. Европейцев становится все меньше, в Париже арабов больше, чем коренных парижан. В России картина тоже безрадостная: падение культуры, ухудшение здоровья и снижение интеллекта у молодежи, рост наркомании, алкоголизма, распад семьи.Кто виноват и в чем причины социальной катастрофы? С чего начинается заболевание общества и в чем его первопричина? Как нам выжить и сохранить свой генофонд? Как поддержать величие русского народа и прийти к великому будущему? Как добиться процветания и счастья?На эти и многие другие важнейшие вопросы даст ответы книга, которую вы держите в руках.