Дерево уккал - [31]

– Ого! – удивился Григорий. – Такую сталь я еще нигде не встречал. Слушай, а ведь ты права! Есть всего четыре варианта расположения дверей и стражей при них. Надо нарисовать. Итак, вариант номер один – первая дверь – золото, вторая – змей. У первой двери лжец, у второй правдивый.

Грек достал свой кинжал и стал усердно что-то царапать. Сталь скрежетала о камень так громко, а звук усиливался в несколько раз сводами пещеры, что стоявший в стороне единорог заржал и брыкнул ногой.

– А нельзя без этого? – поинтересовался он удивительно бесстрастным голосом. – И вообще, пора уже отгадывать.

– Сейчас, сейчас. Потерпи еще чуток, – бросил грек, продолжая чертить что-то на полу.

Сайхан задумчиво вглядывалась в каракули.

– Да, – подхватила татарка, – вариант номер два такой же, только охранники стоят наоборот: у первой правдивый, а у второй лжец. Что же у них спросить?

– Давай дойдем до конца. Мне кажется, я начинаю понимать. В вариантах номер три и четыре все так же, как и в предыдущих, только двери расположены наоборот. Если у нас две неизвестные – дверь и привратник, то в вопросе должны быть как бы два вопроса. Вот что мы спросим: если противоположный охранник скажет, что его дверь ведёт к сокровищам, он соврёт? Тогда в каждом из четырех случаев выйдет такая картина.

Григорий нацарапал еще кое-что.

– Если в первом случае задать этот вопрос лжецу, то он ответит «да», так как должен солгать, а правдивый охранник у двери к золоту сказал бы, что его дверь действительно правильная. Во втором случае правдивый охранник у двери к змею скажет «да», в третьем лжец возле сокровища ответит «нет», а в четвертом правдивый также у двери к золоту тоже скажет «нет».

– Ну, теперь все ясно, – глаза Сайхан снова загорелись. – Каждый раз, когда нам отвечают «да», правильная дверь напротив, а когда «нет» нужно заходить именно в эту дверь. Мы готовы!

– Да вижу, вижу, что готовы, – отозвался единорог. – Верно все сообразили. Давненько уж никто загадку эту не отгадывал. Правда, и не проходил здесь никто лет эдак… нет, уже не припомню. Ладно, чего тянуть кота за хвост. Ваша дверь слева.

Сайхан потянула Григория за рукав ферязи, намекая на то, что пора было двигаться дальше. Он кивнул и направился за ней. Перед самой дверью грек обернулся.

– Спасибо тебе, – поблагодарил он чудо-коня.

– За что спасибо? – если бы у единорога были плечи, он, скорее всего, пожал бы ими. – Вы отгадали загадки – я назвал дверь. Не отгадали бы – не назвал. Таковы правила.

Что-то подсказывало Григорию, что при определенных обстоятельствах единорог с удовольствием бы эти правила нарушил. Тем не менее обстоятельства не возникли, и нарушать ничего не пришлось. Грек еще раз кивнул и, бросив «прощай» толкнул дверь. Когда путники скрылись, загадочный волшебный конь удрученно вздохнул и медленно-медленно растворился в тяжелом воздухе подземелья. Факелы на стенах погасли.

* * *

Пред глазами распростерлась бездна, а все пространство, продуваемое промозглыми сквозняками, занимал рев и стон несущейся вперед, бьющейся о камни и разбивающей их вдребезги воды. Горный поток находился так глубоко, что разглядеть его во мгле завораживающей и манящей вниз пропасти было не под силу даже зорким молодым глазам дочери великого мурзы, беглянки Сайхан-Доланьгэ. Но подземная река бурлила и кипела так отчаянно громко, многократно усиливая свой зов, отражая его стенами бездонного провала, что греку и татарке пришлось кричать, чтобы услышать друг друга. Они вышли на небольшую каменную платформу, переходящую в старый и на вид довольно ненадежный подвесной мост, который, в свою очередь, тянулся саженей на тридцать и связывал между собой две стороны пропасти.

– По-моему, я вижу выход, – Сайхан указала рукой на противоположную сторону, где и вправду сквозь щель в горной породе пробивался дневной свет.

– Да, похоже на то, – ответил Григорий. – Не нравится мне этот мост. Хлипкий какой-то. Вдвоем идти опасно, вдруг не выдержит.

Грек осторожно, держась за канатный поручень, поставил ногу на первую секцию моста. Доски, по всей видимости, жалобно скрипнули, но услышать при таком шуме путники ничего не могли.

– Похоже, все в порядке. Я пойду первым. Начинай переходить только после того, как я буду на той стороне.

Сайхан понимающе кивнула. Григорий снял с плеча сумку с Игнатом и передал ее девушке:

– На всякий случай, – пояснил он, – Мало ли что.

Она бережно приняла ценную ношу и произнесла:

– Да пребудет с тобой Аллах и Бог, в которого ты веруешь.

Грек поклонился и ступил на тропу над бездной. Он шел медленно, сначала касаясь трухлявых досок носком и только потом опуская каблук. Мост покачивался из стороны в сторону, а Григорий тем временем приближался к середине пути. Шаг, еще один. Ноги проваливаются в пустоту и, только уцепившись за канаты, Григорий вытягивает себя обратно на мост. Это не выдержала вес одна из секций, оказавшаяся самой гнилой. Отдышавшись и придя в себя от пережитого, грек обернулся посмотреть, все ли в порядке с Сайхан. Она была уже готова броситься на помощь, но здравый смысл победил. Если подвесной мост с трудом выдержал одного, то находиться на нем вдвоем, даже втроем – с Игнатом, было бы сродни самоубийству. Григорий выдавил из себя улыбку и помахал рукой, показывая, что все в порядке. Девушка помахала в ответ. И тут глаза грека округлились от удивления. Он стал указывать пальцем куда-то в сторону, чуть ниже того места, где стояла Сайхан. Она явно не поняла и сделала шаг на мост. Грек выбросил вперед ладонь в призыве остановиться. Потом еще раз направил указательный палец в то же место. Теперь уже татарка догадалась поглядеть в предложенном направлении. Ее нежное лицо исказила гримаса отвращения, а с уст сорвалось что-то явно ругательное. Все дело в том, что немного ниже каменной площадки находилась еще одна, только поменьше. А на ней отчаянно прыгал, жестикулировал и орал что есть мочи, правда, слышно все равно ничего не было, трусливо бросивший товарищей на произвол судьбы ясновельможный шляхтич пан Адам Каминский. Видимо, бросившись с перепугу и впотьмах не в ту дверь, он оказался в ловушке, совсем рядом со спасительным мостом, но, не имея никакой возможности дотянуться до него. Григорий не мог видеть, как у Сайхан недобро сверкнули глаза, но он видел отчетливо, что у нее в руке оказался подаренный князем кинжал. Поляк изменился в лице и замер.