Деревенская околица. Рассказы о деревне - [10]

Витька сел, долго молчал, а когда я кончил молиться, говорит:

— Завидую тебе, Фёдор Васильевич. Честное слово. Человек хоть во что-то должен верить по-настоящему. Даже перед смертью.

— Ничего, всё будет хорошо. Я верю — Бог нас любит.

И ты не поверишь — сразу же услышали какой-то гул, шум. Кинулись к решётке и видим: подходят к площади танки, грузовики, на тракторах и лошадях тянут пушки. Подходят и подходят солдаты, причём разных родов войск. Ясно, что эти части всё-таки пробились из окружения. Вдруг вижу среди офицеров того самого капитана-артиллериста с «редкой» фамилией — «Иванов». Толкаю в бок Тухачевского:

— Витька! Это же наш артиллерист, что машины отобрал.

— Точно! — кричит Витька, — и давай дубасить в дверь. — Эй, часовой! Скорей зови своего строгого лейтенанта, нашёлся тот капитан, который может подтвердить, кто мы такие.

Приходит тот же лейтенант-особист, мы наперебой толкуем ему, — объявился капитан с «редкой» фамилией. На наше счастье лейтенант оказался не таким уж и плохим. Сразу распорядился и всё чётко организовал. Послал людей, разыскали артиллериста. Тот как увидел нас, так сразу и признал. Удивляется, говорит:

— Выбрались всё-таки? Молодцы. А вашего ЗИСа нет. Извините. Прямое попадание, вместе со снарядами поднялся в воздух. Там воронка — страсть глядеть. Да и склады потом пришлось взорвать. А ты, старшина, муку пожалел. Соображать надо. За то, что из окружения вышли, спасибо вашим машинам, здорово помогли, в самый раз снаряды подвезли. И как видите — пробились.

***

Ладно. И так прошло два с лишним года. Что за это время было, всего теперь и не упомнишь. И всё это время мы с Витькой, как нитка с иголкой. Вроде бы нас хотят разбросать по разным взводам, но он тут же раскатает свои усишки и к командиру.

— Рядовой Тухачевский. Разрешите обратиться? Я насчёт старшины Кожевникова… — Перетолкует, глядишь, опять вместе.

А через полгода, как с пекарней расстались, попали в такую команду, что не приведи Господи, а куда денешься, если идёт война. А вышло всё как-то случаем, и виной всему Витька. Когда немцев от Москвы погнали, наших православных много полегло. Обескровленные воинские части нуждались в пополнении. Некоторые части вообще расформировывали, а уцелевший личный состав направили на комплектацию новых боевых соединений.

Попали и мы под «пополнение и укомплектование». Где-то за Можайском собрали всех «бесхозных» солдат из разных частей, долго сортировали и составили списки. От нечего делать, Витька стал помогать ремонтировать старенький ЗИС первого выпуска. Шофёром на нём работал молодой солдатик, он не мог завести свою колымагу. Витька немного покопался под капотом и двигатель заработал. Подходит какой-то лейтенант и говорит:

— Как фамилия? Сколько шоферил до фронта?

— Фамилия моя не совсем хорошая — Тухачевский. За баранкой четыре года. И вообще, я технику люблю.

— Что ж, фамилия скандальная, но для нас даже в самый раз. Мы формируем особую команду и нам нужен опытный водитель.

— Согласен, только нельзя в эту команду и моего старшину.

— Где до этого служили?

— В Дивизионном Отделе Питания, в ДОПе, а если проще — на пекарне. Я обслуживал дизель-генератор и такой же ЗИС, а старшина заведовал пекарней. Он мастер на все руки: плотник, кузнец, сапожник и пекарь. Сейчас мы без пекарни и без дела.

Лейтенанта это заинтересовало, предложил служить в каком-то особом отделении. Своими посулами он нам много чего наперёд наплёл и наобещал. А как сходил с нашими документами к начальству, всё согласовал и оформил документы, то говорит, что зачислил нас в свю «особую команду». И тут нас огорошил:

— Будете служить не в ДОПе, а в ДПП. Разница в одной букве, но разница большая — это Дивизионный Похоронный Пункт! Кому-то надо и этим заниматься, а работа наша очень нужная.

Как мы это услышали, так у меня в голове муть и пошла, никак в толк не возьму — за что? Должность — врагу не пожелаешь. Стали проситься перевести нас хоть куда, только не в похоронщики, тем более, что в этой команде обычно служили люди пожилые. Но хитрый лейтенант мне мигом укорот сделал.

— Старшина Кожевников, я бы на вашем месте вообще помалкивал, вы идёте по списку религиозных «отказников», да ещё пекарню проср… (потерял). Если по-плохому, то моржете угодить под трибунал. Время сейчас военное, и вам светит штрафбат.

Господи, служить в похоронной команде. А куда денешься?

Кроме нашего командира, лейтенанта Орешникова, были: три военфельдшера, три сапёра и три сержанта (командиры отделений), у которых в подчинении находились: стрелки, ездовые и ещё несколько солдат, а всего 26 человек. За нами были закреплены повозки с лошадьми, три миноискателя и автомобиль ЗИС.

Тут у каждого были свои обязанности. Вначале сапёры с миноискателями проверяли проходы к погибшим, так как везде валялись мины и гранаты. Иногда немцы минировали убитых, особенно офицеров — находили и такие ловушки. Мы вытаскивали убитых из траншей и окопов, а военфельдшеры осматривали убитых, и если при них находились документы, то заполнялась карта особой формы. Потом тела грузились на повозки и везли к местам захоронения. Вроде бы всё просто, но работа страшная.