День совершенства - [12]

Мэри стояла на стуле, украшая рождественской лентой картину «Вэнь выступает перед химиотерапевтами». На столе лежал еще ворох украшений, а также мотки красной и зеленой ленты, раскрытый телекомп Мэри и ее фляжка с чаем.

— Ли? — спросила она, не поворачиваясь. — Быстро ты явился. Садись.

Чип сел. Зеленые строчки светились на экране телекомпа. Клавиша ответа была прижата сувенирным пресс-папье из РУС81655.

— Держись! — сказала Мэри ленте на раме картины и, не спуская с нее взгляда, спрыгнула со стула. Лента держалась.

Она повернула стул и улыбнулась, двигая его под себя. Поглядела на дисплей телекомпа, взяла фляжку с чаем и отпила из нее. Поставила фляжку на стол, посмотрела на Чипа и улыбнулась.

— Один номер считает, ты нуждаешься в помощи, — сказала она. — Это — Анна. Девочка, с которой ты вчера спал, — она взглянула на экран, — 'ВФ35Н643.

Чип кивнул.

— Я употребил дурное слово, — сказал он.

— Два слова, — сказала Мэри, — но дело не в этом. Во всяком случае, не только в этом. Гораздо важней кое-что другое — то, что ты наговорил насчет профессии, которую ты выбрал бы, не делай это за нас Уни-Комп.

Чип перевел взгляд с Мэри на мотки красной и зеленой рождественской ленты.

— И часто ты об этом размышляешь, Ли?

— Не так уж часто, — ответил Чип. — Иногда в свободное время или ночью; но не в школе и не на ТВ-сеансах.

— Это тоже считается, — не согласилась Мэри. — Ведь ночь предназначается для сна.

Чип поглядел на нее, но промолчал.

— Когда это случилось в первый раз? — спросила она.

— Не знаю, — сказал он, — несколько лет назад. В Евре.

— Твой дед? — спросила она.

Он кивнул.

Мэри посмотрела на дисплей и опять на Чипа, успокоено.

— А тебе никогда не приходило в голову, что эти «решения» и «выборы» всего лишь проявления эгоизма? Акты себялюбия?

— Да, наверно, — сказал Чип, глядя на письменный стол, водя пальцем по его краю.

— Ах, Ли! Скажи, для чего я здесь? Для чего нужны наставники? Помогать нам, не так ли?

Он утвердительно кивнул.

— Почему ты мне сам не рассказал? Или своему наставнику в Евре? Почему ты ждал и недосыпал и разволновал Анну?

Чип пожал плечами, глядя на свой палец, елозящий по поверхности стола, на темный ноготь.

— Это было интересное занятие, — сказал он.

— «Интересное занятие», — передразнила его Мэри. — Столь же интересно было бы поразмышлять о Пред-У-хаосе, который снова мог бы наступить, начни мы в действительности сами подбирать себе профессию. Ты об этом подумал?

— Нет, — сказал Чип.

— Так подумай. Представь, как сотни миллионов номеров стремятся стать актерами на телевидении и ни один не хочет пойти работать в крематорий.

Чип поднял глаза на свою наставницу.

— Я очень нездоров? — спросил он.

— Нет, — сказала Мэри, — но дело могло принять и плачевный оборот, если бы не помощь Анны. — Она сняла пресс-папье с клавиши «Ответ» на телекомпе, и зеленые значки исчезли с экрана.

— Дотронься, — сказала она.

Чип тронул браслетом панель телекомпа, и Мэри стала нажимать клавиши ввода.

— С твоего первого школьного дня тебе были предложены сотни тестов, — сказала она, — и результаты всех до единого были введены в Уни-Комп. — Ее пальцы пробежались по дюжине черных клавиш. — Ты сотни раз встречался с наставниками, и об этих встречах тоже известно Уни-Компу. Он знает, какие есть должности и кто их должен занять. Он знает все. Стало быть, кто же может лучше выбрать тебе профессию, ты или Уни-Комп?

— Уни-Комп, Мэри, — сказал Чип. — Я это знаю. Я же вовсе не хотел делать этого сам; я просто… просто подумал, а что, если?.. Вот и все.

Мэри перестала стучать по клавишам и нажала кнопку ответа. На дисплее появились зеленые символы. Мэри сказала:

— Ступай в процедурную на лечение.

Чип вскочил со стула.

— Благодарю вас, — сказал он.

— Благодари Уни, — ответила Мэри, выключая телекомп. Она закрыла крышку и щелкнула застежками.

Чипу хотелось спросить ее о чем-то, но он колебался.

— Со мной будет все в порядке? — наконец решился он.

— В полном, — сказала Мэри и ободряюще улыбнулась.

— Мне жаль, что заставил вас работать в воскресенье, — сказал Чип.

— Не огорчайся, — сказала Мэри. — Зато хоть раз в жизни я управилась с рождественскими украшениями до двадцать четвертого декабря.

Из помещения наставников Чип отправился в процедурную. Работал только один аппарат, но ожидающих было всего трое. Когда подошел его черед, он засунул в обрамленное резиной отверстие свою руку, насколько мог глубоко, и благодарно ощутил контакт со сканером и теплое прикосновение инфузионного диска. Ему хотелось долго-долго ощущать щекотно-жужжащее целительное жальце, которое сделает его навечно здоровым, но все произошло даже быстрее обычного, и он забеспокоился, не произошла ли авария в канале связи между аппаратом и Уни. А может быть, на него не хватило препарата? Или была допущена оплошность в обслуживании аппарата в это спокойное воскресное утро?

Тем не менее он перестал волноваться, и когда ехал вверх на эскалаторе, все казалось ему намного лучше — и он сам, и Уни, и Братство, и вся вселенная.

Первое, что он сделал, вернувшись домой, это позвонил Анне ВФ и поблагодарил ее.

В пятнадцать лет он был классифицирован как 663Д — генетик-таксономист четвертого класса — и был переведен в РУС41500, в Академию Генетических Наук. Он изучал элементарную генетику и технику лабораторных экспериментов, а также теорию модуляции и трансплантации. Он катался на коньках и гонял в футбол, посещал музей Пред-У и музей Достижений Братства; у него была подружка из Япы по имени Анна, потом еще одна из Авст, ее звали Пиис. В четверг 18 октября 151 года он и все остальные в Академии сидели до четырех часов утра, наблюдая запуск «Альтаира», потом спали и слонялись полдня без дела.