День совершенства - [14]

— Это — колоссально, Карл! Чудесно!

— Точного сходства нет, — сказал Карл.

— Есть!

— Нет, нету, — сказал Карл. — Иначе я был бы в Академии Искусств.

Чип еще раз посмотрел на живых лошадей в загоне, потом — на рисунок; опять взглянул на лошадей и увидел, что ноги у них потолще, грудь не так широка.

— Ты прав, — сказал он, снова глядя на рисунок. — Он не точный. Но он… он лучше, чем точная копия.

— Спасибо, — сказал Карл. — Это как раз то, чего мне хотелось достичь. Я его еще не закончил.

Глядя на него, Чип сказал:

— А другие рисунки у тебя есть?

Карл открыл предыдущий лист и показал ему сидящего льва, гордого и настороженного. В правом нижнем углу листа стояла обведенная кружком буква «А».

— Изумительно! — сказал Чип.

Карл перевернул еще несколько страниц. Там были два оленя, обезьяна, парящий орел, две обнюхивающие друг друга собаки, крадущийся леопард.

Чип смеялся.

— У тебя тут целый зоопарк! — воскликнул он.

— Да нет, что ты, — сказал Карл.

На всех рисунках в углу стояла буква «А» в кружочке.

— А это зачем? — спросил Чип.

— У художников принято подписывать свои картины. Чтобы показать, чья это работа.

— Я знаю, — сказал Чип, — но почему именно.

— О, — произнес Карл и стал по одному переворачивать листы. — Это означает «Аши», — объяснил он. — Так меня зовет моя сестра. — Он дошел до рисунка лошади, провел углем по брюху, посмотрел на лошадей в загоне взглядом, выражавшим сосредоточенность и внимательность которого сейчас была объяснима.

— У меня тоже есть прозвище, — сказал Чип. — Чип. Мне его дал мой дед.

— Чип?

— Сокращенно, черепок от старого горшка. Имеется в виду, что я похож на деда моего дедушки. — Чип смотрел, как Карл углем четче обводит задние ноги жеребца, потом отодвинулся от него. — Я, пожалуй, лучше вернусь к своей группе, — сказал он. — Картинки — высший класс. Безобразие, что тебя не классифицировали художником.

Карл посмотрел на него.

— Да, я не профессиональный художник, — сказал он. — И я рисую по воскресеньям и в каникулы, если выдается свободная минута, Я слежу, чтобы рисование не мешало моей работе или еще чему-то, чем я должен заниматься.

— Правильно, — сказал Чип. — Увидимся и общежитии.

В тот вечер после ТВ Чип пришел в свой бокс и обнаружил на столе рисунок лошади. Карл из-за перегородки сказал:

— Ты рад?

— Да, — сказал Чип. — Спасибо. Это — колоссально!

Рисунок теперь стал еще более живым, чем раньше. В углу красовалась буква «А», обведенная кружком.

Чип прикрепил, рисунок к доске для расписаний над письменным столом, и только он закончил, вошла Айин ДВ, возвращая копию «Вселенной», которую одалживала у него.

— Откуда у тебя это? — спросила она.

— Это Карл подарил мне, — сказал Чип.

— Прекрасная картинка, Карл, — оценила Айин. — Ты хорошо рисуешь.

Карл, уже в пижаме, сказал:

— Спасибо. Я рад, что тебе понравилось.

Чипу Айин прошептала:

— Все пропорции не соответствуют. Ну ладно, пускай тут висит. Ты поступил вежливо по отношению к Карлу, что повесил ее тут.

Иногда в свободные часы Чип с Карлом наведывались в музей Пред-У. Карл рисовал эскизы мамонта и бизона, пещерных людей в звериных шкурах, солдат и матросов в форме. Чип бродил по залам, рассматривал древние автомобили, магнитофоны, телевизоры, сейфы и наручники. Он изучал макеты и рисунки старинных зданий: церквей со шпилями и контрфорсами, замков с боевыми башнями, больших и малых жилых домов, их окна и двери, оборудованные хитроумными замками. От окон, по его мнению, должна была быть польза. Наверное, было приятно взглянуть на мир из окна своей комнаты или из окна, рабочего кабинета; от этого человек сам себе мог показаться значительней. По ночам дома с рядами освещенных окон должны были выглядеть привлекательно, даже красиво.

Как-то раз днем Карл зашел в бокс к Чипу и, сжав кулаки, встал подле письменного стола. Чип взглянул на него и подумал, уж не лихорадит ли Карла или что-нибудь еще хуже: лицо его пылало, глаза сузились в щелочки и странно блестели. Но нет, это просто от злости, такой злости, какой Чипу еще не доводилось видеть, злости, от которой у Карла буквально свело судорогой рот, и он не мог говорить. Чип взволнованно спросил:

— Что случилось?

— Ли, — сказал Карл. — Послушай. Ты можешь оказать мне услугу?

— О чем речь! Конечно!

Карл нагнулся к нему и зашептал:

— Попроси у Уни альбом, хорошо? Это для меня. Я только что сделал запрос, и мне Уни отказал. Лежало пять сотен, такая чертова куча, а мне пришлось вернуться и положить на место.

Чип уставился на него.

— Попроси одну штучку, а? — умолял Карл. — Ведь любой может заняться рисованием в свободное время, верно? Ну, пожалуйста.

С мукой в голосе Чип сказал:

— Карл.

Карл поглядел на него, его злость прошла, он выпрямился.

— Нет, — сказал он. — Нет, я… я просто потерял контроль над собой, вот и все Прости меня. Прости, брат. Забудь об этом. — Он хлопнул Чипа по плечу. — Я уже в полном порядке, — сказал он. — Через недельку повторю свой запрос. Все же я слишком много рисовал, я так думаю. Уни лучше знает, что мне нужно. — Он двинулся по коридору в сторону ванной.

Чип, весь дрожа, вернулся к письменному столу, сел и обхватил голову руками.