День разгорается - [159]
— Что ж, — подумав, согласился Максимов, — можно!..
Аресты и обыски в городе усилились. Так всегда бывало после террористических актов. Удавалось ли террористам совершить свое дело, или, как теперь, все кончалось неудачей, — но для жандармов и полиции открывалось широкое поле деятельности. Словно получив хороший и долгожданный повод, жандармы набрасывались на каждого мало-мальски неблагонадежного человека, стряпали новые «дела о государственных преступниках», наполняли тюрьмы десятками и сотнями новых арестантов.
И выходило так, что страдали от чьего-либо выстрела целые организации, страдала партия, резко высказывавшаяся и неуклонно боровшаяся против таких террористических актов.
Было это так и теперь.
Остатки организации были плотно обложены тесным кольцом филеров. Шпики шли по следу, и можно было со дня на день ждать провала тех, кто еще оставался на свободе.
Было еще и другое.
Назавтра же после неудачного покушения Павла эсеры выпустили листовку, напечатанную на гектографе. Листовка заявляла, что «партия социалистов-революционеров жестоко расправится с врагами народа», что пусть «сатрапы и насильники не мечтают, что они уйдут от руки мстителя», что «боевая организация ответит кровью на кровь»...
Листовки попали к рабочим, и кое-кто говорил:
— Вот, вот! шарахнули бы парочку этих сволочей генералов!..
И кое-кто успокаивался: что же, мол, за нас, значит, кто-то работает, кто-то там отомстит...
На одной массовке часть рабочих растерянно выслушала массовика, который разъяснял вред от индивидуального террора, и старик токарь покрутил недоверчиво головой:
— Это как же так?! Люди на смерть идут, жизнь свою, как говорится, не щадят, а выходит — вред?! Непонятно!
— А то понятно, — вспылил массовик, — что некоторые мечтать начинают насчет того, что, мол, за нас другие что-то сделают, и по уголкам, по мурьям своим отсиживаться хотят?!. Или ты, товарищ, думаешь, что можно революцию сделать и победить, убивая генералов, жандармов или даже министров?! Так вот, сегодня убьют одного, а на его место уже десять заготовлено... Было это? Было!.. Даже если обоих бы здесь — и Сидорова и Келлера-Загорянского — убрали, так сию же бы минуту им заместители нашлись бы. И вышло бы только то, что происходит: еще пуще озверели бы жандармы и еще труднее стало бы нам вести работу...
Массовика выслушали внимательно и с одобрением. Токарь опустил голову и вздохнул.
— Организация масс — вот что главное и важное!.. — напомнил массовик. — Никакой и там герой, товарищи, не подменит силу и мощность рабочего класса. Никакой!..
Товарищ, шедший к Матвею и Елене за листовками, почти у самой их квартиры заметил за собой слежку. Два раза сзади него мелькнула чья-то фигура и скрылась, как только он повернулся. Товарищ решил отложить свое свидание с Матвеем и окольными улицами вернулся обратно. Он сообщил оставшимся на воле комитетчикам о своих наблюдениях, и было решено основательно проверить, действительно ли жандармы напали на след типографии.
В этот же день недалеко от квартиры Матвея и Елены появилась просто одетая женщина. Она шла с корзинкой, которая оттягивала ей руки, и останавливалась через каждые два шага передохнуть. Она не обращала внимания на прохожих, которые шли по улице, занятые своими делами. Она побыла здесь около часу и ушла в ту же сторону, откуда появилась.
Вечером на конспиративной квартире стало известно, что, действительно, шпики шныряют возле дома, где находится типография, и что неизвестно только, знают ли в охранке точно о том, что здесь находится типография, или слежка идет за кем-либо, неосторожно появившимся в этом месте.
Женщина рассказывала, как она подметила одного и того же человека, несколько раз подходившего к самым воротам и, повидимому, откуда-то со стороны подстерегавшего кого-то.
— Видимость у него была самая подлая! Настоящий шпик.
Старый рабочий прислушался к словам женщины и покачал головой.
— Конечно, — задумчиво сказал он, — Варвара вряд ли ошибается... Дело кислое. Надо выручать типографию. И как можно скорее!
Выручать типографию было очень сложно и трудно. Приходилось почти на виду у филеров понемногу уносить шрифт, разборную раму, станок, кассу. Надо было проделать это все так, чтобы ничего не заподозрил сосед-пристав. Надо было провести и обмануть жандармов, которые еще, невидимому, не знали, что здесь подпольная типография, но о чем-то подозревали.
Матвей был извещен о том, что типографии и ему с Еленой грозит опасность провала и что приходится бросать это насиженное место. Он озабоченно сообщил об этом Елене, которая встревоженно сказала:
— А есть новое место?
— В том-то и дело, что никак не могут подыскать подходящей и безопасной квартиры. Везде вертятся шпики и жандармы. Вся задача теперь в том, чтобы не провалиться... Может быть, даже придется перебираться в другой город.
Тая в себе какую-то мысль, Елена тихо спросила:
— Вместе?
Она отвела свой взгляд в сторону. Матвей тепло взглянул на нее и опустил голову.
— Не знаю, Елена... Как решит комитет.
Елена затихла и замкнулась в себе. Матвей издали, со стороны следил за ней и порывался что-то сказать.
В повести «Сладкая полынь» рассказывается о трагической судьбе молодой партизанки Ксении, которая после окончания Гражданской войны вернулась в родную деревню, но не смогла найти себе место в новой жизни...
Роман Гольдберга посвящен жизни сибирской деревни в период обострения классовой борьбы, после проведения раскулачивания и коллективизации.Журнал «Сибирские огни», №1, 1934 г.
Общая тема цикла повестей и рассказов Исаака Гольдберга «Путь, не отмеченный на карте» — разложение и гибель колчаковщины.В рассказе, давшем название циклу, речь идет о судьбе одного из осколков разбитой белой армии. Небольшой офицерский отряд уходит от наступающих красных в глубь сибирской тайги...
Одним из интереснейших прозаиков в литературе Сибири первой половины XX века был Исаак Григорьевич Годьдберг (1884 — 1939).Ис. Гольдберг родился в Иркутске, в семье кузнеца. Будущему писателю пришлось рано начать трудовую жизнь. Удалось, правда, закончить городское училище, но поступить, как мечталось, в Петербургский университет не пришлось: девятнадцатилетнего юношу арестовали за принадлежность к группе «Братство», издававшей нелегальный журнал. Ис. Гольдберг с головой окунается в политические битвы: он вступает в партию эссеров, активно участвует в революционных событиях 1905 года в Иркутске.
Исаак Григорьевич Гольдберг (1884-1939) до революции был активным членом партии эсеров и неоднократно арестовывался за революционную деятельность. Тюремные впечатления писателя легли в основу его цикла «Блатные рассказы».
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.