День проклятия - [24]

Они напоминали песнь червей.

– Джим, если бы вы слышали сейчас свой голос!

– А что?

– Он дрожит – в унисон со звуком. Вы попали под его влияние. – Флетчер осеклась. – И я тоже. – В ее голосе слышалось нарастающее возбуждение.

– Но это же… невероятно!

– С вами все в порядке? Я кивнул:

– Да. Просто… я чувствую, как этот звук резонирует во всем моем теле. – Мы по-прежнему держались за руки. – Я чувствую, как он наполняет меня. Хочется вторить ему. Вы не ощущаете этого? Как будто мы тоже… причастны. Будто… мы частица человеческого стада, которая наблюдает самое себя. Мы члены стаи, по воле случая созерцающие ее со стороны.

– Но мы не можем вечно оставаться в стороне, ведь не можем, да?

Флетчер меня не слышала. Я отпустил ее руку.

– Этот феномен, – возбужденно говорила она, – дает нам возможность познать чувство дома. Понимаете, того дома, куда мы постоянно стремимся, но никак не можем отыскать. Может быть, это он. – Флетчер схватила меня за руку и заставила посмотреть ей в глаза. – Какое бы «пространство самосознания» ни возникло здесь сейчас – мы тоже принадлежим к нему! Просто наблюдать – означает стать частицей стада! И до какой степени мы узнаем самих себя в этой толпе, до такой же степени погружаемся в нее. Понимаете теперь, почему это так опасно?

– Опасно?..

Я недоумевал. Почему она кричит? Из-за чего переживает? Зачем беспокоится? Ведь здесь так хорошо. И стадо такое симпатичное.

– Наш разум – осознание своего "я" – позволяет нам оставаться в стороне. А хор голосов – это зов, Джим. Это подсознательное общение. Чтобы слушать его, надо отказаться от абстрактных понятий. Его надо… чувствовать. Но голоса действуют чересчур сильно! Они печалят, тревожат, захватывают, околдовывают. Они не могут не действовать на нас, они захлестывают. Мы просто… не можем позволить себе… себе… – Она начала запинаться. – Не можем допустить, чтобы мы сами…

Джим?..

Я обрадовался, когда она наконец замолчала. В конце концов, слова больше не имели никакого смысла. Они превратились в цепочку обычных звуков. Флетчер не давала мне сконцентрироваться на голосе стада. Они подняли невероятный, гам, подобный барабанному бою. Я уже слышал этот рокот раньше – еще до рождения. В нем слились все голоса мира, говорящие о чем-то с помощью слов, которые и не были словами, потому что речь еше не изобрели.

Мои губы шевелились в такт. Я бормотал что-то, стараясь… понять. Стараясь стать частицей целого…

Что здесь происходит? То и происходит. Слияние со стадом. Его зов.

Голоса пели. Смеялись. Юношеский хор. Хор девушек. Хор юношей и девушек. Хор человечества. Зов. Кто-то держал меня за руку. Я не мог шагнуть навстречу Зов нарастал.

– Что?

Кто-то тянул меня назад. Мои ноги шагали сами по себе, не останавливаясь. Я споткнулся. Кто-то подхватил меня, поднял. Кто-то говорил. Я знал эти звуки.

Все вокруг стало пурпурным.

«Шим! Шим!»

Голос звал меня… Внезапная боль обожгла лицо. Звон 'в ушах. Звук пощечины.

– Не «Шим», Джим! Это я. – Кто?

– Джим! – Кто?..

Мысль ускользала.

– Не покидай меня, – говорил голос. – Джим!

– Я должен знать, кто…

– Что кто?

– Здесь кто-то был. Я слышал… Кто-то звал меня…

– Я повторяла твое имя снова и снова.

– Нет, не ты. Кто-то другой. Кто-то из другого… – Я схватился за голову.

Тяжело. Я не мог найти слова, чтобы выразить свои чувства, зная лишь, что мое место не здесь. – Я почти…

– Джим!

– Если б я только мог…

– Джим, не уходи! Джим, посмотри на меня. Я поднял глаза на Флетчер.

– Я… притворялся, да?

– Ты ушел.

– Я… Простите. – Я моргнул и огляделся. – Где мы?

– На Маркет-стрит.

– Маркет… стрит?.. Она кивнула.

– О Боже. – Я спрятал лицо в ладонях, потеряв остатки самообладания. – Я даже не представлял себе, насколько сильно это действует. Господи… – Я оглянулся. – Они продолжают?

– Только что начали расходиться.

– О! – В моем голосе слышалась растерянность.

– Джим, не уходи. Останься со мной.

– Хорошо, хорошо.

– Что это было? Расскажи мне. – – Она заставила меня смотреть ей прямо в глаза.

– Ты можешь описать это?

– Мы… В нашем языке для этого нет слов. – Я махнул в сторону площади. – У них свои слова. Слова… Слова…

– Не покидай меня, Джим!

– То, что они делают… Делают… Я перехватил ее руку.

– Нет, не бей меня снова. Дай закончить. Те слова… они выше слов. Я знаю, что говорю нелепость, но вы бы поняли меня, услышав их.

Я замолчал, прислушиваясь к мыслям, которые роились в голове, как бы выплывая из тумана. Впрочем, туманом это не было.

Я сглотнул и сказал:

– Вы правы. Они общались невербально. – Я остановился перевести дыхание. Нужно поскорее найти слова, прежде чем они утратят смысл, надо торопиться, пока мысль не ускользнула. – Мы общаемся с помощью слов. Слово – это понятие. Символ. Мы обмениваемся симво-. лами. Они же разговаривают звуками. Нет… музыкой. Они создают музыку и подстраиваются под нее. Они… Может, это покажется невероятным, но я почувствовал. Они общаются в процессе поиска самого общения, все вместе создают фон общения и… как-то подстраиваются друг к другу… каким-то способом превращаясь в клетки… более сложного организма. В стадо.

И…

Боже, теперь я все понял!

– Они стали такими, потому что лишились собственного "я". Они потеряли способность помнить, а лишившись памяти, каждый утрачивает свою неповторимость. Они держатся вместе ради секса, ради пищи, но главным образом ради общего "я". О Господи, мы же наблюдаем зарождение нового человека!