День проклятия - [23]

– Вы добавляете в корм какие-нибудь лекарства? – поинтересовался я.

Флетчер покачала головой.

– Однажды попробовали, но они стали просто сумасшедшими, еще более сумасшедшими. Нет, лекарства не нужны.

Один из ковбоев помахал нам рукой из кузова грузовика.

– Эй, Флетч! – крикнул он. – Ты опять здесь? Флетчер улыбнулась и помахала в ответ.

– Как дела, Джейк?

– Прекрасно, – ответил он. – Ты лучше следи за собой, а то, глядишь, и сама разоблачишься на солнышке, как остальные.

Флетчер расхохоталась.

– И не мечтай, пока твоя жвачка не станет чуточку повкуснее. А до тех пор – не желаю расставаться с бифштексами.

Ковбой оторвал от глыбы большой кусок.

– А ну-ка, попробуй. Мы опять изменили рецепт. Может, это так здорово, что ты присоединишься к стаду?

Он бросил нам кусок, похожий на хлебный мякиш. Я на лету поймал его и протянул Флетчер. Она отщипнула чуть-чуть и пожевала.

– Совсем неплохо! Но все же не филе индейки.

Остаток она протянула мне. Мягкий, теплый, несоленый и маслянистый… Жевать его было… приятно. Я откусил еще кусочек.

– Берегитесь, Джим. – Флетчер отобрала у меня остатки. – Так начинают многие.

Она отдала ломоть жалкому на вид мальчонке, крутившемуся позади жующей толпы.

Он просиял и, отбежав в сторону, приступил к трапезе.

– Это – Плакса Вилли, – представила Флетчер. – Предпочитает попрошайничать. Бог знает кем он был раньше. – Она печально покачала головой. – В стадо попадают разными путями. Обычно это происходит, когда человек устает влачить обыденное существование. Даже отвечать за самого себя иногда становится непосильной заботой.

– Она пристально посмотрела на меня. – Такая усталость – опасная штука. Она высасывает энергию. Опасно даже наблюдать за этим. Любое внимание, которое мы уделяем этому явлению, служит для него подпиткой. Это – разновидность социального рака. Он растет и пожирает все на своем пути, превращая нормальные клетки в больные, а для обслуживания больных клеток требуются здоровые клетки, и конца этому нет.

– Я читал отчеты, – заметил я.

– Есть еще кое-что, чего нет в отчетах, так как мы не знаем, что делать. Это я и хочу показать вам.

Она откинула прядь темных волос, упавшую на глаза. Вид у нее был мрачный.

– Хорошо, Когда же я увижу это «кое-что»?

– Скоро. Но лучше уйти из центра. Здесь может стать немного… неспокойно.

Она повела меня к джипу.

– У вас уже слегка остекленели глаза, – заметила она.

– Да?

– Ничего страшного. Постоим здесь. Расскажите анекдот. – Что?

– Я прошу вас рассказать анекдот, – повторила Флетчер.

– М-м, почему хторране пересекают дороги?

– Потому что так короче, чем в обход. Расскажите анекдот, которого я не знаю.

– Зачем?

– Я проверяю, все ли с вами в порядке. Юмор – неплохой тест, он требует напряжения умственных способностей. Ну, давайте.

– Хорошо. Э-э… Что делает хторранин, просыпаясь утром?

Она пожала плечами. – Что?

– Молится.

Флетчер усмехнулась и кивнула.

– Все нормально.

Только после этого она разрешила мне смотреть на толкущееся стадо.

– Ну и что дальше?

– Подождем.

Ждать пришлось недолго. Обед закончился, и наступило время развлечений.

Молодежь затеяла игру, отдаленно походившую на пятнашки. Они напоминали щенков: бегали друг за дружкой, догоняли, кувыркались, боролись. Но все происходило в полной тишине, если не считать какого-то подтявкивания. Слов никто не произносил.

Стадо заметно оживилось. Особи чаше вступали в контакты – в том числе и половые. Я обратил внимание, что они выбирают партнеров совершенно случайно, не обращая внимания на возраст и пол. Женщина среднего возраста развлекалась с подростком. Мужчина лет двадцати пяти держал за руку девочку. Встречались гомосексуальные пары.

Но здесь происходило и нечто другое, не имеющее никакого отношения к сексу.

Несколько детей кружились вместе и бормотали, обращаясь друг к другу: «Ба-ба-ба-ба-ба...»

Начали возникать группки по три, пять и более человек. Несколько здоровенных мужчин ходили по площади, сгоняя в центр отбившихся особей.

– Кажется, начинается? – спросил я. – Да.

Я зачарованно смотрел, как разбредшееся стадо превращается в монолит. Парочки, занимавшиеся сексом, прекращали свои игры и присоединялись к толпе. Стало трудно воспринимать членов стада как людей. Они были… розовыми приматами.

Животными.

Я содрогнулся. Внутри нарастало предчувствие какого-то кошмара. Я дотронулся до руки Флетчер.

– Это что-то… сверхъестественное. У меня такое чувство, словно я наблюдаю весь род человеческий со стороны.

Я не отпустил ее руку – мне необходимо было ощущать присутствие Флетчер. Стадо сгрудилось еще плотнее.

– Слушайте…

Сначала гул был какофоничным. Каждый в толпе что-то бормотал; отдельные голоса звучали сильнее. Но вот они начали сливаться, мириады звуков растворились во всепроникающем атональном хоре. Нельзя было подобрать определение – мелодия и ритм отсутствовали. Это был грандиозный, всепоглощающий звук. И он нарастал, зачаровывал, полный оттенков и значений. И раздражал, бессмысленный и бессодержательный.

Ровный по силе и глубине, но с оттенками. В нем слышался шепот, похожий на голоса из моих снов. Если бы только понять, что они говорят…

– Эти звуки напоминают шум машин из преисподней. Они напоминают…