День красных маков - [103]

Хорошо, что меня поселили сюда и оставили в покое. Парень с «калашниковым» разрезал стяжки на моих руках, и я осторожно ощупал своё лицо, чтобы определить травмы. Не знаю, скольких зубов я лишился, мой язык онемел и распух, и я не мог доверять ему, даже чувствуя дыры во рту. Я пробежался пальцами по избитому лицу и подумал, какое счастье, что я и до всех этих передряг был тот ещё урод!

Поппи всегда говорила – мы так тесно связаны, мы как близнецы. Она верила, что, если одному из нас больно, другой почувствует эту боль. Я, помнится, считал такие теории бредом. Но, перед Богом клянусь, лёжа на кровати, я слышал, как она зовёт меня. Негромко, в моей голове, если вы понимаете, о чём я. Было что-то ещё… я чувствовал боль, но не как при переломе ноги или ещё чего-нибудь – у меня болело сердце. Тогда я не знал почему. – Мартин, не таясь, плакал. – Она тянула за нашу ниточку, Майлз, и я не мог ей помочь. Я был нужен ей, и, клянусь, я нашёл бы выход. Я помог бы ей, но я не знал, что она рядом, что я ей нужен. Я был в соседней комнате и не мог её спасти. Я всегда обещал быть рядом, что бы ни случилось, стоит ей лишь потянуть за ниточку, но, когда был нужен ей больше всего, рядом не оказался… Я не могу не думать об этом… я был ей нужен и ничем не смог помочь…

Глава 17

– Ну, думаю, достаточно, Майлз? Или ты хочешь услышать от меня что-то ещё?

– Вряд ли, Поппи. Для начала вполне достаточно. Прежде чем напечатать хоть одно слово, я посоветуюсь с вами обоими, чтобы убедиться, что вы довольны содержанием статьи и тем, как я всё представил.

– Я уверена, ты напишешь отличную статью, Майлз Варрассо; ты крутой писатель, ты офигенный журналист!

– Спасибо, Поппи. Приятно получить комплимент от коллеги!

Поппи улыбнулась; ей нравилось считать себя журналистом, пусть даже ненастоящим.

– Мне кажется, мы вернулись на круги своя, да? Странно, говоря об этом, я излечилась, сама того не ожидая.

– Как это – излечилась?

– Думаю, я поняла, как быть с Мартом. Наш разговор помог мне привести в порядок мысли. Я знаю, что люблю Марта. Я никогда в этом не сомневалась, но теперь поняла, что мы должны найти путь вперёд. Вместе. Он не будет ни быстрым, ни лёгким, но нельзя же сидеть по углам и страдать, верно? Надо вытаскивать его оттуда, куда он себя закопал, и налаживать жизнь; разве стоило проходить весь этот кошмар, чтобы теперь потерять любимого человека? Никакого в этом толку, правда?

– Конечно. Вы давно не виделись? – Мартин был не в лучшем состоянии, и Майлз хотел подготовить к этому Поппи.

– С тех пор как он ушёл из отеля. Когда это было… Кажется, около недели назад.

– Я, конечно, видел его пару раз… он просил тебе не рассказывать… знаю, это нечестно, я должен учитывать его просьбы, но… к сожалению, Поппи, он не в лучшей форме. – На лице Майлза отразилось беспокойство.

– Ничего страшного, Майлз, не волнуйся. Я пойду к нему прямо сейчас. Уверена, он сидит в квартире, но, где бы он ни был, в Е17 отыскать его будет проще, чем там, где он оказался в прошлый раз!

– Почему ты так уверена, что он в квартире?

Она рассмеялась.

– Потому что мы там живём, Майлз! Мы из этого района, и все наши друзья – тоже. Ну куда ещё ему идти?

Майлз пожал плечами, не в силах представить себе мир, ограниченный лишь одним кварталом; но ради такой девушки, как Поппи, стоило постараться.

– Ты его очень любишь, правда?

Она не сразу ответила, собиралась с мыслями и чувствами.

– Сказать, что я его люблю – значит, ничего не сказать. Моё чувство к нему гораздо сильнее, это чистая, беззаветная любовь. Он – моя половинка, я – его, мы созданы друг для друга. Когда я рядом с ним, мир прекрасен, я только тогда и могу дышать. Моё сердце ждёт его. Он – мой ангел-хранитель, и было прекрасно хоть раз почувствовать себя его ангелом-хранителем, дать ему понять, каково это – когда ради тебя готовы ехать на край земли и проходить через все круги ада, лишь бы ты вернулся домой. Он всегда так делал, всю мою жизнь. Да, Майлз, я люблю его, я очень его люблю.

Её слова, как тысячи крошечных ножей, вонзились в сердце Майлза. Голос в его голове повторял слова, готовые вырваться; он представлял, как произносит их, медленно, стараясь не сорваться на крик: «Я люблю тебя, Поппи Дэй! Пусть даже ты ни разу не пробовала анчоусов, пусть даже твоё упрямство сводит меня с ума, я безумно тебя люблю!»

Но вместо этого он тихо и глухо пробормотал:

– Вам обоим очень повезло, и я желаю вам счастья…

Она улыбнулась. Оба относились друг к другу с большой теплотой; люди могли бы принять их за брата и сестру, так их связали обоюдное доверие и взаимная симпатия.

Майлз повернулся к собеседнице.

– Я тебя подвезу.

– Что за глупости, Майлз, я в состоянии запрыгнуть в такси. Мне всего лишь нужно доехать до квартиры.

– Это я знаю, ты в состоянии запрыгнуть в такси, запрыгнуть в самолёт… Ты можешь всё что угодно, Лара Крофт, но в этот раз я настаиваю.

– Ну, раз уж ты настаиваешь…

– Да, Поппи. И ещё хочу сказать тебе спасибо.

– За что? Я не сделала ничего хорошего. О господи, Майлз, опять у тебя этот вид. Ты собрался залить меня слезами? Я уже однажды видела это выражение лица – когда ты стоял в моей палатке и лепетал, как младенец.