День длиною в 10 лет - [19]
Мне также известны случаи, когда заключённый знакомился с барышней по переписке. Чаще это, конечно, делается только из эгоистичных, потребительских соображений. Представьте, человек сидит в тюрьме, помощи ждать неоткуда — караул! Каких-либо морально-этических принципов, к сожалению, у большинства заключённых нет (или они им попросту незнакомы). И тут появляется возможность кого-нибудь «задурить» («жрать-то хочется!»)
Меня всегда поражало, что для того, чтобы капитально «запудрить мозги» дамам, кавалерам особенно какого-то интеллекта не нужно было (может быть, причина этого в том, что и большинство дам особым интеллектом не блистало?) А если нужно охмурить действительно стоящую «заоху» и для этого требовалось писать блестящие, красивые романтические письма, то за некоторую мзду прибегали к «писателям» либо обладающим даром слова.
На следующий день, с утра, я пробился в штаб, куда собирается на планёрку администрация, и где можно «поймать» оперативника. Однако желающих поговорить с ним оказалось много, а времени до начала планёрки — мало. Ожидающих попросили «очистить» холл на время планёрки. Я ушёл в барак с намерением через полчаса вернуться обратно. По истечении положенного времени я попросил «ключника» — зека, который открывает двери локальных участков — выпустить меня в штаб к оперативнику. Туповатая и ограниченная личность, стоявшая и нагловато издевательски покручивающая «золотым ключиком» по ту сторону забора, не хотела открывать калитку, ссылаясь на приказ «никого не выпускать». Наконец я убедил этого человека пустить меня на «пульт» к тому самому «регулировщику», отдавшему это указание. На «пульту» (это место ещё каланчой называют) я долго и безуспешно объяснял, зачем мне нужно сходить к оперативнику. В ответ я услышал только одно: «пшёл вон!». Я хотел было возразить, но регулировщик пригрозил, что закроет меня в клетку. Естественно, перспектива провести ближайшие несколько часов на жаре меня не обрадовала.
Недавно из моего барака двое человек ходили на длительные свидания. Я, между прочим, поинтересовался у них «что да как». Они подтвердили слова начальника отряда, что комнаты свидания, действительно, стоят полупустые. Связано это с тем, что новый начальник колонии запретил длительные свидания с гражданскими подругами и заочными любовницами. По этой причине поток, посещающих нашу колонию, заметно поубавился. К оперативнику я так в тот день и не попал.
Глава 10. «Работа — не волк; улетит — не поймаешь!»
Всеми днями напролёт нахожусь в бараке. Это совсем не означает, что у меня избыток свободного времени и я отлёживаю бока на своём спальном месте. Сочинители «Правил внутреннего распорядка дня», принятых на вооружение администрацией нашей колонии, позаботились, чтобы свободное время заключённого было чем-то заполнено, чтобы в течение дня оно было раздроблено на короткие промежутки времени, которых чем больше, тем приятнее администрации и неприятнее заключённым. Прожитый в таких условиях световой день, в конечном итоге, вспоминается наполненным сплошным сгустком нервов и напряжения.
По весне отрядник объявил, что в зоне (на промке) будет открываться швейное производство, потребуются люди с «корочками». Я написал домой, мне выслали документы. Говорят, что на втором этаже здания УПИ делают помещение под швейный цех. Отделочные работы подходят к концу, скоро завезут оборудование. Но когда всё же будут набирать на работу — этого я не знаю. В котельную возвращаться во второй раз, думаю, не стоит. Отношения с бригадиром Мухиным сложные.
На работу я ещё никуда не устроился. Всё лето просидел в бараке, ждал, что, может, вот-вот откроется швейный цех. Цех до сих пор не открылся. По слухам, отделочные работы уже в цехе завершены и даже, говорят, появились несколько первых швейных машин. Но что-то, по-видимому, всё-таки не клеится, потому что не слышно, что в ближайшее время будут набирать народ.
Два раза писал заявление на устройство в «контроль качества товаров» — не знаю, как правильно называется. Оба раза мне отказали, хотя бригадир их и предлагал мне поработать («замут» какой-то странный!) Потом имел намерение трудоустроиться в столовую. Сказали: мест нет. Потом бегал до земляка в столярку. Говорю, мол, возьмите, дяденька, на работу! Он говорит: пиши заявление на станочника. «Корочки» у меня есть. Написал, отдал — третья неделя занялась, никакого движения. Думаю, может, позабыл, запарился?
Примерно, с недельку назад мне предложили поработать, так сказать, на общественно-полезных началах, то бишь без оплаты труда. Надоело сидеть в бараке, и я согласился. Работаю по ночам, днём сплю, на проверки не хожу. Эта «шабашка», может быть, скоро закончится. На нормальную работу ещё не могу устроиться — это тяжело здесь. В котельной не работаю, думаю, что работать не буду, потому что чувствую, что оставлю там своё последнее сокровище — здоровье!
Удивительно! Целое лето не знал, куда себя девать. Скучно было. Приходил с работы, отстаивал проверку, а потом бежал «на телевизор» смотреть фильм. Не мог заставить себя заняться чем-нибудь полезным. В выходные дни, если не выводили на работу, мог целый день проваляться, полудремать-полусмотреть телевизионные фильмы. Любая самостоятельная деятельность теряла для меня всякий смысл.
«Стихотворения С. Лукиянчука позволяют говорить о тревожном состоянии души автора. Ощущается настоящий гражданский пафос. Очевидно, что автор, имеющий чёткую гражданскую позицию, с болью воспринимает социальные процессы, происходящие в стране. В то же время важно отметить, что в стихах, обращённых к самому себе, … лирический голос лишён самодовольной самоуверенности, чувства правоты по отношению к миру» Леонид Большухин, член Союза российских писателей, преподаватель ННГУ им. Лобачевского.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.