День длиною в 10 лет - [14]

Сегодняшний день действительно замечательный. С самого подъёма у меня установилось хорошее настроение, которое не пропадало в течение дня. Реально ощущается приближение весны. Сегодня вокруг всё капало, светилось жёлтым светом (по крайней мере, мне так казалось). Стало настолько тепло, что мы в отряде впервые открыли настежь форточки (в обед), чтобы помещение протянуло хорошенько и спальная секция наполнилась берёзовым ароматом! А ещё, сегодняшний день подарил мне интересные мысли. Я прислушивался к себе, к тому, что происходило в моём внутреннем мире, и мне вдруг подумалось: а известно ли нам, человекам, что есть истинные радость и счастье?. Мы живём в своём мирке неделями, месяцами, годами. И может быть, только изредка нам приходит на ум, что то счастье, которое мы строим вокруг себя, стремимся к нему, испытываем временами его (счастья) приступы — оно не настоящее, не искреннее, оно придумано нашим мозгом и внедрено в нас, как защитная реакция от сумасшествия. Невозможно длительное пребывание в зоне дискомфорта, без последствий для здоровья (и физического, и психического).

Нам неведомо, что есть истинное счастье до тех пор, пока это самое счастье не заглянет к нам в окна и не осветит радостью потёмки нашего сердца. Вот точно так, как это случилось со мной сегодняшним утром. Это мгновение потрясает! К сожалению, оно не длится долго. Постепенно свет его тускнеет. Быть может, поэтому еле, чуть заметное, почти неуловимое ощущение беспокойства и пустоты, которое чувствует каждый человек в той или иной мере — это тоска по той чистой и светлой радости, что каждый из нас испытал однажды, когда счастье утренним весенним ласковым лучом заглянуло к нам в окошко.

В чём заключается радость? Иногда для ощущения радости вполне достаточно такого обстоятельства как отсутствие неприятностей. Или хотя бы видимость их отсутствия. Может быть, в таком состоянии я пребываю сегодня? Теперь?

Сегодняшний день принёс собой ещё одну радость: на короткое свидание приехали мои родные! Уже в послеобеденное время в ПВР-ку (помещение воспитательной работы) зашёл один из дневальных и огласил мне: «Тебя вызывают на короткое свидание!». Приезда родных я ожидал со дня на день, поэтому внутренне без суеты и излишнего волнения пошёл на вахту.

На короткое свидание вначале зашёл брат, а затем, спустя какое-то время, зашёл отец. Знаете, короткое свидание начинается не сразу. Тебя заводят в помещение со стеклянной перегородкой, обыскивают, и ты остаёшься один… или почти один: «вороний глаз» видеокамеры ни на мгновение не сводит с тебя свой пытливый окуляр. Тишина, пустота, вроде бы и нет никого, вроде бы можно, наконец, расслабиться и внимательнее покопаться внутри себя, привести в стройность расползшиеся мысли, расклеившиеся и растёкшиеся чувства. Но этот «вороний глаз» следит за тобой неусыпно: он фиксирует каждое твоё движение, жест, выражение лица. Поэтому в этой пустой комнате расслабиться не получается. Как говорится, «начинаешь работать на камеру», начинаешь следить за собой, чтобы тот навязчивый зритель на другом конце кабеля не стал свидетелем твоей какой-нибудь невольной слабости; чтобы он не смог заглянуть тебе в душу, угадать твои мысли.

Но думать-то ведь надо о чём-то!? Несмотря на усилия своей воли, чем меньше остаётся минут до того момента, когда в дверь напротив войдут незнакомые и как будто бы чужие (за годы разлуки и отсутствия постоянного общения мы невольно отдаляемся друг от друга, теряя общие интересы и взирая на мир с разных сторон колючей проволоки!) твои близкие, тебя начинает понемногу охватывать волнение, а тело начинает трусить мелкой дрожью. Ты начинаешь бояться этого первого мгновения первой минуты встречи. И кажется порой, что сейчас бы убежал куда-нибудь, спрятался бы, забился бы в какой-нибудь тёмный угол. Чтобы не показываться таким… таким… позорным, лысым, худым с синими кругами под глазами, бессильным, немогущим, в этой нелепой чёрной робе с полосочкой, пытающимся выглядеть уверенно и с достоинством, но на самом деле, жалким и где-то в глубине души надеющимся, ожидающим прощения, понимания, помощи… Как это всё тяжело пережито мной!

И вот обязательно в самый тот момент, когда больше всего не ждёшь и не готов, открывается дверь и заходят они — твои чужие близкие люди…

Ты на мгновение замираешь, впиваешься в лица ещё не знакомых, до конца не узнанных людей, ты пристально вглядываешься в их глаза и пытаешься прочитать в них заведомо тут же: «Как вы? Всё ли хорошо? Какие новости вы мне привезли — хорошие или плохие?»

Во второе мгновение — оно также очень важно, необходимо — пытаешься поймать в их глазах своё отражение: какое впечатление произвёл на них твой вид! Каждый раз в глазах, пришедших ко мне на свидание, читаешь разное. Но одно присутствует всегда (видимо, мгновенно замаскировать его не в силах человек) — это внешняя ошарашенность от ненормальности этого места, от его противоестественности, и внутренняя шокированность от лицезрения в этом месте когда-то близко знакомого, а теперь не узнаваемого почти, изуродованного, изломанного этим страшным исправительно-карательным режимом…