Демон пустоты - [24]

Это впечатляло. С другой стороны, я уже продал душу, так что все равно отправлюсь именно туда, в пекло, когда закончится срок службы. Внезапно в голову пришло, что дьяволу нечем меня напугать, но он шевельнул жутковатой рукой, покрытой когтями, и издал звук, похожий на смесь волчьего воя, болотного бульканья и коровьего рева. Так он смеялся.

Этим смехом дьявол сообщил, что разница все-таки есть: одно дело – попасть в ад обычным слугой, а другое – разгневавшим повелителя, нерадивым неудачником. Последний за вечность познает все разновидности садистской фантазии господина. Я буду умолять о пощаде и мечтать вернуться в благостные видения в первый же день. Я вздохнул. Человек слаб.

– Я сделаю все, как полагается, – пообещал я. – Молитвенная атака сделала меня вялым, но я соберусь. Она никуда не денется.

Спасти князя Тьмы? Сейчас, парализованный ужасом и распластанный на стене могучей властью жуткого существа, я не мог представить ни одной возможности как-то повлиять на дьявола. Когда-то он был Люцифером, ангелом-повстанцем, но все меняются – и люди, и ангелы. Все, что с нами происходит, необратимо, и существует определенная черта, после которой изменения нагромождаются и преобразуются в нечто качественно иное. После этой черты никто уже не возвращается, все становится другим.

Может, Бог и способен творить чудеса, но я его никогда не видел. Никто не может вернуться в невинность после того, как проделал такой долгий путь, а дьявол изучил все ступени зла, прошел по каждой, овладел наукой подлости, предательства и злобы в совершенстве. Сира могла выдумывать что угодно, но я знал дьявола значительно ближе и стократ дольше, чем она. Глупая, глупая девчонка.

Повелитель наверняка читал мои мысли, но это же мысли жалкой букашки, которыми легко можно пренебречь. Он швырнул меня пару раз об обшарпанные стены для острастки и прочистки мозгов, а потом исчез, оставив густой, почти влажный запах серы.

Стоит ли говорить, что после визита дьявола я мешкал недолго? Помыл волосы под краном в раковине, кое-как их высушил, натянул чистый свитер, но больше не усердствовал – это не к лицу мужчине. Джинсы, куртка, сигарета, щетина – вот и все, что нужно, чтобы покорить девушку. Я не мог отговорить Сиру, но если она передумает сама, придраться будет не к чему.

Взглянув на свое отражение, я понял, что вряд ли в ее вкусе – жесткий взгляд, круги под глазами, неулыбчивый, какой-то усохший рот, словно у мумии. А, да к черту! Я щелкнул пальцами – и магия дьявола придала лицу тот слащавый лоск, который обожают молодые девчонки.

Шатаясь по улице, я надеялся, что она не придет, но Сира появилась. Самое запоминающееся в ней – стремительная походка, стелющийся по ветру подол. Я видел много юных девушек с большими глазами, которые заканчивали свои дни шлюхами, наркоманками, стервами и аферистками. Истории потери невинности до зубовного скрежета похожи друг на друга. Девушка – розовый куст переживает падение, лишается своего дневника с засушенными листьями, уроков пианино и плакатов с единорогами в постели какого-нибудь пропойцы или пижона. Потом, если девчонка не дура, она понимает, что в этом мире лучше отрастить когти и ядовитые клыки либо превратиться в ничтожную липучку, которая прячется за тем, кто уже так сделал. Это происходит каждый день в каждой стране. Даже захочешь уследить – не уследишь.

Я сам одурачивал их пачками. Но у Сиры нет единорогов и плакатов с симпатичными певцами на стенах, ее взгляд не затуманен пеленой сказок и идеалов. Она больше похожа на старых натуралистов, которые бродили по полям и лесам, измеряли крупными шагами горы, забывали есть, занявшись исследованиями с микроскопом. Почему она не выбрала другого продавца? И почему мне есть до этого дело? С моей работой быстро забываешь об остатках сочувствия, эмоции уплощаются, пока вместо переживаний не остается голая пустыня.

– Вижу, тебе удалось выспаться, – она едва скользнула взором по моей маскировке.

Проклятье, Сира видела сквозь мои ухищрения, даже их не замечая. Внезапно мне стало стыдно, и я опешил, столкнувшись с чувством, которое мне уж никак не полагалось. Да что за дьявольщина творится! Такое ощущение, словно мне вернули душу, и это… довольно мерзко.

– Тебе лучше не затягивать, Ронан, – ответила Сира на незаданный вопрос. – Чем дольше мы общаемся, тем сложнее тебе будет принять решение. Люди рядом со мной хотят быть лучше. В них пробуждается доброта, стыдливость и великодушие. Вскоре сила раскаяния нахлынет огромной волной. Если ты не хочешь с ней встретиться, лучше подписать договор прямо сейчас. Я готова.

Светло-серые глаза, кажущиеся прозрачными в ярком свете лампы, посмотрели с надеждой – Сира ждала, что я не буду артачиться. Она слабо пахла шампунем, пахла… домом.

– Дьявола спасти нельзя, – выдавил я, ожидая, что пол подо мной провалится и я попаду в ад с доставкой. – Увы, ты не первая. Было много амбициозных людей, вообразивших себя жертвенными агнцами. Их жертва не действует, потому что их ведет не сострадание, а гордыня, глупость, самоуверенность. Поскреби их маленько – и найдешь еретика, который хочет поменять порядок вещей. А за это на небесах по головке не погладят. Раз в сто лет кто-то такой объявляется, но заканчивает в котле.