Демон пустоты - [23]

– Что ты такое?

– Я Сира, дева. Бог порой отвечает на мои молитвы. Я безгрешная, представитель Господа на Земле, как ты – представитель сатаны, собиратель душ, – сказала она, прекратив улыбаться и чертя пальцем по столу. – Ты ведь не думал, что небеса не заглядывают сюда? Я тоже хочу знать твое имя.

– Вряд ли я смогу тебе его сообщить. – Я вздохнул и отхлебнул холодный кофе. – Черт, ну и дрянь! Я человек, но так давно занимаюсь сбором душ, что уже забыл, кто я, какой век на дворе и как меня зовут. Пусть будет Абигор, мне всегда нравился этот негодяй.

– Ты человек, Ронан. Лучше оставаться человеком. Имена демонов напоминают о том, как они несвободны.

Ронан? Неужто меня так звали? Может, пару сотен лет назад, когда я был таким же желторотиком, как Сира сейчас. Хотя кто знает, сколько ей лет? Я почувствовал себя бесконечно потрепанным и изможденным по сравнению с сосредоточенной девушкой, баюкающей в красивых руках кружку.

– Отлично. – Я подошел к стойке, взял бутылку виски, плеснул себе в стакан и сел обратно. – Твоя безгрешная душа – хороший предмет для сделки, Сира, но я обязан спросить, чего ты хочешь добиться. И какого дьявола слуге Бога продавать свою душу? Ты что, рехнулась? Должен предупредить – если ты считаешь, что твоя чудесная, чистая, как первый снег, душа позволит Люциферу освободиться от жизни в аду и умереть, то ты облажалась. Продать душу – жутчайший грех из всех, который перечеркнет все твои старания. Ты провалишься в ад сразу после исполнения желания. А может быть, и до этого.

– Никто не пробовал, – пожала плечами Сира. – К тому же я отдаю душу для хорошего дела.

– Я смотрю, в тебе горит дух естествоиспытателя, – хмыкнул я. – Ты из тех, кто считает, что психопатов можно изменить, а избивающий детей старик – просто жертва обстоятельств и нуждается в спасении? Тогда у меня для тебя плохие новости.

Сира посмотрела на меня как на идиота, и должен сказать, ощущение было неприятным. Не хотелось в свете этих глаз выглядеть глупцом и невеждой, хотя когда прежде это меня заботило?

– Для человека, покупающего души, ты слишком недружелюбен, – произнесла она и опять улыбнулась. – Так бизнес не ведут. Тебе нужно на курсы, что ли, сходить.

Я выпил еще виски, пытаясь вернуть профессиональную гордость. Отменный улов, повелитель будет счастлив, но я отчего-то тянул. Видно, контузило ее этими молитвами.

– Ты ожидаешь вежливости от слуги дьявола? Тогда вот тебе первый урок – сегодня сделки не будет. Все тело ноет от твоих божьих штучек. Невозможно думать!

– Еще один день я могу подождать, Ронан.

Ругаясь как сапожник, я вышел прочь из кафе и отправился домой, в унылую одинокую конуру. Боль от неуместных воспоминаний, которые воскресила ее молитвенная бомба, делала жизнь невыносимой.

Дьявол пришел во вторник. Это произошло вечером следующего дня, когда я сидел за столом и курил, размышляя о своей жизни. Размышлять, в общем, было не о чем – вереницу лет я делал одно и то же. Покупал души, подписывал договора, а вечером падал в постель и заставлял воображение крутить самые соблазнительные видения. Дьявол одарил меня способностью получать все, что я хочу, в неотличимых от реальности грезах, и я пользовался возможностью на полную катушку, пока не звонил полуденный будильник.

После звонка я кое-как ставил тело под душ, запуская автопилот, и дальше оно нехотя, но неумолимо несло меня в красно-белую кафешку завтракать. Иногда я отклонялся от плана и заходил за угол, в другую забегаловку, где пекли неплохие пироги с зеленью и рыбой, но обычно слишком далеко я не стремился. Все, что мне требовалось, находилось под рукой, а в голове скрывался источник развлечений, которому другие могут только позавидовать.

Дьявол сидел за моим столом, облаченный в отличный костюм. Он выглядел стильно, если не обращать внимания на огромные волосатые копыта, торчащие из штанин, и не поднимать взор выше шеи, где клубился мрак, из которого формировались зловещие рога, и горели злобные глазницы. Комната вокруг него сминалась и чернела под властью нескончаемого концентрированного зла. Тело в его присутствии теряло всякую крепость, ты превращался в кусок дрожащего, перепуганного желе, в котором не осталось воли к сопротивлению.

Я его ждал. Не каждый день кто-то из праведников хочет продать душу, так что дьявол хотел знать, почему я мешкаю. Проблема заключалась в том, что я понятия не имел, что ему ответить. У меня не было ни единой причины затягивать дело, я мог управиться тем же вечером – и все-таки именно упрямым и необъяснимым избеганием я и занимался, изобретая разнообразные поводы, чтобы не выходить на улицу и не встречать девушку с древним именем. Мне настолько не хотелось ее видеть, что молчаливая, тугая сила сопротивления возникала даже в присутствии сатаны, хотя обычно я бежал исполнять его волю с прискоком.

Дьявол ничего не говорил, а просто заставил встретить взгляд огненных дыр, через которые сочился ад со всеми грешниками, пытками и бесконечной болью. Это зрелище действовало на людей гораздо эффективнее любых слов. Содранные шкуры, штыри в головах, пыточные комнаты, зацикленные травмы. Убийцы и палачи в обычной жизни вполне могут предложить незадачливым жертвам длительные страдания, но рано или поздно измученный человек отправляется к праотцам, и власть палачей над ним растворяется как дым. Но дьявол намекал мне на то, что в нашем распоряжении вечность изматывающей боли, к которой нельзя привыкнуть.