— Но разве можно хотеть чего-то ещё, если ты погиб такой ужасной смертью? Я был уверен, что он хочет мести.
— Помни, умирая, Гошер мог и вовсе не понять, что и по чьей вине с ним происходит. Однако же, уходя, он не совершил что-то важное, не потерявшее для него смысл и после расставания с телом. Ты уже успел узнать кое-что о Гошере. Попытайся догадаться, что не даёт ему покоя и после смерти.
Если дело было не в Базиле и мести, то в чём? О чём я только не передумал за последние несколько дней, проводя всё свободное время — а было у меня его предостаточно — в комнате призрака и наблюдая за невесомым образом молодого человека, которому почти удалось добиться того, к чему он стремился, часы напролёт.
Дело могло оказаться в семье. Может, он не находил себе покоя, оставив близких без поддержки? Или скучал по невесте, не зная, как та проживёт без него? Что только не крутилось в моей голове.
Раз за разом приходя со своими домыслами к господину Эйригу я уходил ни с чем. По его словам, причина могла оказаться гораздо проще, ведь проживая внезапную смерть, он не вполне осознавал конечность собственной жизни и то, что всем его грандиозным замыслам не дано осуществиться. Господин настаивал, что должно было оказаться незаконченное дело, о котором он не забыл и на смертном одре…
— Тэг. Тэ-эг, — размахивала Маги маленькой ручонкой у меня перед носом. — А можно я пойду и буду служить с тобой?
— Мала ещё, — буркнул я, отвлекаясь от мыслей о Гошере. — К тому же у меня испытательный срок. Если господин останется недоволен моей работой, вернусь к вам.
— Ой, нет, не возвращайся, — вполне серьёзно воспротивился Кирт, смачно дожёвывая кусок вяленой ветчины.
— Так вот как вы, значит, по мне скучаете?
— Ты чего, Тэг? Да мы твоего прихода день-денёшенек ожидаем. Молимся по вечерам все вместе, — серьёзно добавила Кисэя, близняшка Кирта. — Ты почаще заходи. Мы тебе не то что рады, на руках, хочешь, носить будем?
— Жуй молча и не умничай, — шутливо замахнулся я на сестрёнку, строя из себя сурового старшего брата.
Конечно, я не обижался на детишек. Особенно когда сам в первый раз развязал внушительных размеров свёрток, врученный Содаром. Чего там только не было. А мяса-то сколько! И сыра! И овощей свежих, хоть и зима. И ничегошеньки из этого не порченное. Всё свежее, будто только из лавки. Мелкота так и обомлела.
С тех пор мне выдавали паёк для семьи дважды в неделю. Это был третий раз, когда я навестил дом с гостинцами, и привычка ожидать меня не с пустыми руками быстро заняла своё место.
— Только ты того, господина своего не серди. Где ты ещё такого найдёшь? Мать, вон, сколько лет горбатится, а мы только огрызки пару раз в год видим, — добавил Кирт.
— Много вы понимаете, — отмахнулся я. — Не всё в моих силах. Я стараюсь. Да только и дело мне поручили не лёгкое.
Мелкота слушала меня очень внимательно, хмурилась и кивала. Как бы иначе я приносил такие угощения, если палец о палец не ударил? Верно, отрабатывал потом и кровью.
Это было, в общем, не совсем так. Но умишко приходилось напрягать так, что пар из ушей валил, а к ответу на вопрос — чего же всё-таки хочет Гошер, я так и не приблизился.
— Загадка, — объявил я. — Жил да был молодой мужик. И всё у него было хорошо. Не богат, но не голодал. Работал усердно. Вдруг, утром помер ни с того ни с сего, да только душа его на земле осталась. Почему?
Отгадывать загадки мы любили, и часто приносили их в дом, чтобы немного развлечь друг друга. Вот и сейчас, услышав заветное слово «загадка», ребятишки совсем не удивились, а принялись напряжённо соображать. Не по-детски серьёзные взгляды разбежались по углам. У самого младшего, Джерта, из приоткрытого в задумчивости рта капала слюна.
— Он не поел, — предложила Маги.
— Не, из-за того душа не останется, — со знанием дела заявила Бьянка. — У него, наверное, куклу любимую отняли, вот он, бедолага, и не помер толком.
— Он же мужчина, — презрительно покачал головой Кирт на предложение младшей. — Может, работу не закончил?
«Он её толком и не начал», — подумал я, но попросту покачал головой.
— Тогда он пообещал что-то и не выполнил. Вот и переживал, — по-взрослому произнесла Кисея.
«Так что же мне, на учительнице жениться?», вспомнил я, но вслух сказал:
— Не то.
— Не дал, — промямлил трёхлетний Джерт.
— Что не дал?
— Коти обедки, — что ж, в своей маленькой жизни малыша волновал только котёнок, припрятанный на печи под брюхом у кошки.
Кошка окотилась под порогом ещё месяц назад, в холод лютый, только один и выжил, когда наутро нашли. Мать разрешила приютить котёнка да кошку на пару дней. А когда решила выставить — самим, мол, было есть нечего, Джерт голосил как ненормальный, не помогли ни угрозы, ни порка. Пришлось оставить.
Что взять с малыша? К котёнку привык так, что из рук не выпускал, если только кошке покормить. Я тоже сопляком души в животных не чаял. Сам не ел, а псу проходящему последнее отдавал. Так уж дети устроены…
— Он хотел разбогатеть напоследок, да не вышло, вот он и… — продолжали рассуждать дети, когда меня словно кипятком ошпарило.
— Эй, Тэг, ты куда?
Но я уже спешно натягивал ботинки, прыгая на одной ноге из стороны в сторону.
