Демон абсолюта - [94]

Джаафар стал — что показательно — министром обороны.

Из Лондона лорд Керзон тормозил это движение, которое принимал неохотно. Угроза генерального восстания курдов в Мосуле оставалась в силе. Тем временем верховный комиссар телеграфировал, что временное правительство оказалось не менее эффективным, чем была англо-индийская администрация, подтверждал, что эксперимент можно было продолжать…

В ходе беседы с Ллойд-Джорджем Лоуренс заявил полушутя, что не было иного лекарства, кроме отставки лорда Керзона. Ллойд-Джордж ответил улыбкой. «Если нельзя исключить лорда Керзона из Министерства иностранных дел, — сказал Лоуренс, — надо убрать Средний Восток от него…»[658]

Был ли это еще один парадокс? Ллойд-Джордж собирался освободить Месопотамию от контроля Министерства иностранных дел, отыскав в Министерстве по делам колоний личность первого ранга, которой можно было доверить Средний Восток. Он мечтал о Уинстоне Черчилле.

Тот после беседы с ним, в свою очередь, вызвал Лоуренса. Он встретился с ним в первый раз, когда был секретарем государства по обороне, во время конференции. «Вы должны увидеться с этим незаурядным молодым человеком»,[659] — сказали ему. Черчилль тогда не знал о подробностях кампании в Леванте. В конце завтрака он заговорил об орденах, которые король хотел вручить Лоуренсу, и от которых тот отказался. Черчилль думал, что Лоуренс отказался от них публично, во время приема военных, и выразил возражения против такого поведения. Лоуренс, не уточняя фактов, просто ответил: «Это было единственное средство, которым я располагал, чтобы сообщить королю о том, что пытаются сделать от его имени»[660].

Другая встреча, несколько недель спустя, последовала за этой. Черчилль был поражен необычайной личностью своего собеседника, сдержанной силой, которая обнаруживалась в его медленном, низком голосе. Он помнил, что после их первой встречи он в первый раз затребовал рапорты по арабскому вопросу и расспросил Ллойд-Джорджа…[661]

Потом возникла легенда. И, когда поражение Фейсала стало очевидным для Черчилля, тот думал о Лоуренсе с сочувствием. Он не менее, чем Ллойд-Джордж, хотел вывести войска из Месопотамии. У него не было средств — и желания — продолжать политику лорда Керзона. Усмирение Ирака обеспечивало усмирение Индии, восставшие племена на афганской границе были неспособны противостоять возвращению армии с Евфрата. Лоуренс заявил, что можно больше не тратить денег, вернуть войска в Индию, никого не убивать и при этом остаться в Багдаде.

Оставалась нефть. Но разве не было очевидно, что арабский король, дружественный Англии, обеспечивал бы ее разработки не хуже, чем правительство Индии, политика которого не обеспечивала их вовсе?

Лоуренс выработал первый план организации Среднего Востока; опыт показал, что этот план, какие бы препятствия он ни встречал, был предпочтительнее, чем тот, который был принят. Лоуренсу было поручено весной 1919 года[662], вместе с Хогартом и мисс Белл, разработать проект будущего английского мандата на Месопотамию: то, что он предлагал, и то, чему так твердо противостоял Уилсон, теперь было вынуждено принять английское правительство. Лоуренс объявил о вооруженном восстании в Месопотамии, сообщил о курдской угрозе.[663] Он принес хорошо проработанный план, который одобрили многие специалисты.

Этот план, прежде всего, подразумевал полное прекращение традиционного разделения ответственности между Министерством иностранных дел, Министерством обороны и Министерством по делам Индии; затем — комплекс реформ, изложенных в его статьях, из которых некоторые были уже предприняты; наконец, выборы арабского короля и отзыв мандата (само это слово было уже ненавистным на Востоке), который был бы заменен соглашением между королем и Великобританией.[664]

Само собой, этот план встретил множество противников; но также и множество сторонников. Политика Кабинета не всегда была политикой англо-индийской администрации. Чего хотело английское правительство? Обеспечить оборону Индии; неважно, какими методами, лишь бы они были эффективными. Предложения, внесенные Монтегю, который представлял Министерство по делам Индии в комитете Керзона, всегда были ближе к предложениям Лоуренса, чем к предложениям лорда Керзона; Министерство по делам Индии в Лондоне никогда принципиально не одобряло политику полковника Уилсона. Ценность плана Лоуренса была скорее в однородности, чем в оригинальности: каждая из тех мер, которую он рекомендовал, была уже одобрена высшими чиновниками — начальником ВВС[665], экспертами, посланными в Багдад, сэром Перси Коксом, Монтегю — которые ни в коей мере не принадлежали к «школе восточной Аравии». Наконец, инструкции, которые сэр Перси Кокс получил по отъезде из Лондона, должны были уничтожить хрупкое здание временного правительства: завершить кадровое пополнение иракской армии — означало обратиться с призывом к офицерам, изгнанным из Сирии, почти все из которых были месопотамцами; организовать администрацию силами изгнанных и отозванных арабских чиновников; которые были когда-то членами «Ахад» и «Фетах». И сейчас, когда в каждом местном кафе до рассвета говорили о будущем короле Багдада, кто мог бы быть этим королем, если не Абдулла или Фейсал, в то время как администрация и армия были бы полностью шерифскими?