Демон абсолюта - [93]
Наше правительство хуже, чем турецкая система. Они содержали войска в четырнадцать тысяч местных рекрутов и убивали в год в среднем двести арабов, чтобы поддерживать мир. Мы держим девяносто тысяч человек, а также самолеты, бронемашины, боевые корабли и бронепоезда. Мы убили около десяти тысяч арабов во время восстания этим летом. Нельзя надеяться, чтобы эта цифра сохранилась в среднем: страна бедная и малонаселенная; но Абдель-Хамид рукоплескал бы своим учителям, если бы видел нашу работу. Нам говорят, что цель восстания была политической, нам не говорят, чего хочет местное население. Возможно, именно того, что обещал им Кабинет. Министр в Палате лордов сказал, что нам требуется столько войск, потому что местное население не зачисляется в войска. В пятницу правительство объявило о гибели нескольких местных новобранцев, защищавших своих британских офицеров, и сказало, что служба этих людей еще недостаточно признана, потому что их так мало (добавив, в багдадских традициях, что они — люди дурного нрава). Их семь тысяч, ровно половина прежних турецких оккупационных войск. С надлежащими офицерами и распределением, они освободили бы половину нашей армии, находящейся там. Кромер контролировал шестимиллионный Египет с пятью тысячами британских войск; полковнику Уилсону не удается контролировать трехмиллионную Месопотамию с девятью тысячами войск.
Мы еще не достигли предела наших военных свершений. Четыре недели назад штаб в Месопотамии направил докладную записку, запрашивающую еще четыре дивизии. Кажется, ее переправили в Министерство обороны, которое теперь послало три бригады из Индии. Если северо-восточную границу нельзя будет обнажать дальше, то откуда брать остальных? Тем временем наши несчастные войска, индийские и британские, в тяжелых условиях климата и снабжения обеспечивают полицейские функции на огромной территории, каждый день дорого расплачиваясь жизнями за сознательно ошибочную политику гражданской администрации в Багдаде. Генерал Дайер был смещен с командования в Индии за куда меньшую ошибку, но ответственность в этом случае лежит не на армии, которая действовала лишь по приказу гражданских властей. Министерство обороны изо всех сил пыталось сократить наши войска, но решения Кабинета противостоят ему.
Правительство в Багдаде вешает арабов этого города за политические выступления и называют это восстанием. Арабы не восстают против нас. Они все еще номинально турецкие подданные, номинально в состоянии войны с нами. Для того ли нужны эти незаконные казни арабов, чтобы спровоцировать ответные меры против трехсот британских пленных, которых удерживают арабы? И если так, то для того ли, чтобы их более сурово наказывали, или для того, чтобы убедить оставшихся наших солдат сражаться до последнего?
Мы говорим, что находимся в Месопотамии для того, чтобы развивать ее на благо всего мира. Все эксперты говорят, что трудовые ресурсы — главный фактор ее развития. Насколько убийство десяти тысяч деревенских и городских жителей этим летом помешает производству пшеницы, хлопка и нефти? До каких пор будем мы приносить миллионы фунтов, тысячи солдат имперских войск и десятки тысяч арабов в жертву той форме колониальной администрации, от которой нет пользы никому, кроме самих администраторов?»[655]
Бои в Афганистане, смуты на северо-западе Индии, в Египте и Палестине. Офицеры и агитаторы Фейсала, укрывшиеся в Трансиордании, ждали случая возобновить борьбу, не зная, с какой армией; и самое серьезное: Мустафа Кемаль, который сначала заигрывал с Англией, теперь был ее противником и оказался на стороне Советского Союза.
Греко-турецкая война продолжалась. С июня по сентябрь греки побеждали; но турки собирались разбить Армению, созданную в сентябре президентом Вильсоном. Военная помощь России позволила бы кемалистской Турции больше не быть разоруженной. И Англия, которая нуждалась в мире настолько, что в июле покинула Кавказ с его нефтью, знала, какое влияние Турция, враждебная западным державам и находящаяся на грани революции, могла оказать на турецкие меньшинства Месопотамии, на курдов Мосула, на лучших из солдат Среднего Востока.
Сэр Перси Кокс прибыл в Багдад в октябре.[656] Хотя подкрепления, посланные из Индии, заняли некоторые города, вооруженное восстание было далеко не разбито; опасались, чтобы оно не вспыхнуло и, главное, не пришло на курдские территории — а Турция претендовала на Мосул. Администрация была так же неспособна обеспечить мир, как и собрать налоги.
Инструкции, полученные сэром Перси Коксом, существенно не отличались от тех, которые получил Арнольд Уилсон, но предполагалось, что он действительно станет их применять. Временное арабское правительство, которое новый верховный комиссар поручил сформировать, оставалось подчиненным, контролировалось английскими советниками. Но сэр Перси Кокс объявил об амнистии приговоренным по обвинению в вооруженном восстании; о преобразовании армии в национальную; о возвращении офицеров шерифской армии Сирии, рассеянных по Трансиордании, Киликии и Хиджазу; о создании иракской гражданской администрации; наконец, о выборах арабского суверена. Имя нового верховного комиссара — которое за те месяцы, когда происходила вся эта полемика, было противопоставлено имени полковника Уилсона — приняло символическое значение. Наконец, вооруженное восстание было отчаянным предприятием; политические лидеры Багдада, если бы они захватили власть, были мало уверены в том, что им удастся обратить к порядку восставшие племена, и думали, что Англия не выведет войска из Месопотамии; а шерифское правительство будет потом разбито в Багдаде, как было разбито в Дамаске. Через пятнадцать дней после прибытия сэра Перси Кокса было установлено временное арабское правительство под председательством религиозного вождя суннитов Багдада, Накиба.
Предлагаемая книга – четыре эссе по философии искусства: «Воображаемый музей» (1947), «Художественное творчество» (1948), «Цена абсолюта» (1949), «Метаморфозы Аполлона» (1951), – сборник Андре Мальро, выдающегося французского писателя, совмещавшего в себе таланты романиста, философа, искусствоведа. Мальро был политиком, активнейшим участником исторических событий своего времени, министром культуры (1958—1969) в правительстве де Голля. Вклад Мальро в психологию и историю искусства велик, а «Голоса тишины», вероятно, – насыщенный и блестящий труд такого рода.
Разыскивать в джунглях Камбоджи старинные храмы, дабы извлечь хранящиеся там ценности? Этим и заняты герои романа «Королевская дорога», отражающего жизненный опыт Мольро, осужденного в 1923 г. за ограбление кхмерского храма.Роман вновь написан на основе достоверных впечатлений и может быть прочитан как отчет об экзотической экспедиции охотников за сокровищами. Однако в романе все настолько же конкретно, сколь и абстрактно, абсолютно. Начиная с задачи этого мероприятия: более чем конкретное желание добыть деньги любой ценой расширяется до тотальной потребности вырваться из плена «ничтожной повседневности».
Роман Андре Мальро «Завоеватели» — о всеобщей забастовке в Кантоне (1925 г.), где Мальро бывал, что дало ему возможность рассказать о подлинных событиях, сохраняя видимость репортажа, хроники, максимальной достоверности. Героем романа является Гарин, один из руководителей забастовки, «западный человек" даже по своему происхождению (сын швейцарца и русской). Революция и человек, политика и нравственность — об этом роман Мальро.
Роман А. Мальро (1901–1976) «Надежда» (1937) — одно из лучших в мировой литературе произведений о национально-революционной войне в Испании, в которой тысячи героев-добровольцев разных национальностей ценою своих жизней пытались преградить путь фашизму. В их рядах сражался и автор романа.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.