Демон абсолюта - [92]
При этом дефиците местных талантов поучительна параллель с Сирией. У Фейсала не было трудностей с набором войск, хотя и были огромные трудности с их оплатой. Однако условия были другими, так как он был без достаточных оснований лишен доходов со своей таможни. У Фейсала не было трудностей с тем, чтобы организовать администрацию, в которой все пять лидеров были уроженцами Багдада! Это была не слишком хорошая администрация, но на Востоке люди не так придирчивы, как мы. Даже Афинам Солон дал не лучшие из всех законов, а лучшие из тех, которые они смогли бы принять.
Британцы в Месопотамии не находят ни одного компетентного лица — но я настаиваю, что история последних нескольких месяцев выявила их политическое банкротство, и их мнение не должно вовсе иметь для нас веса. Я знаю десять британских чиновников с испытанной и почетной репутацией в Судане, Синае, Аравии, Палестине, каждый из которых и все они вместе могут организовать арабское правительство, сравнимое с правительством Фейсала, в Багдаде за следующий месяц. Это правительство тоже не будет идеальным, но оно будет лучше, чем у Фейсала, потому что ему, бедному, чтобы его было легче ослабить, было запрещено прибегать к иностранным советникам. За делом в Месопотамии будет стоять британское правительство, и для приличного человека управление будет детской игрой, пока он будет управлять, как в Египте Кромера[649], а не как в Египте Протектората. Кромер властвовал над Египтом не потому, что Англия давала ему войска, и не потому, что в Египте любили нас, и не по какой-либо внешней причине, но потому, что он был таким хорошим человеком. В Англии есть масса первоклассных людей. Последнее, что там было бы нужно — это гений. А то, что требуется — разрушить все, что мы там натворили, и снова начать в качестве советников. Нет толку латать существующую систему. «Уступки чувствам местного населения» и подобная чушь — только результаты слабости, порождающие еще большее насилие. Мы достаточно велики, чтобы признать ошибку и перевернуть страницу: и мы должны это сделать с криком радости, потому что это сэкономит нам по миллиону фунтов в неделю».[650]
13-го англичане вывели войска из Калат-Сикара после атаки восставших, позволив им поверить в новую победу; в тот же день они потеряли два бронепоезда, 15-го — множество кораблей на Евфрате; и на севере 12-го были потеряны Дилтарва и Багуба[651], Шавабан (где все английские политические офицеры оказались перебиты) — 13-го, Ханикин — 14-го. В Лондоне с разочарованием узнали, что Багдад блокирован. Когда 22 августа умеренная «Санди Таймс» опубликовала третью статью[652] Лоуренса, в сопровождающей ее передовице было написано:
«Для чего мы находимся в Месопотамии? Бессвязные объяснения, которые дает правительство, создают впечатление, что власти в растерянности, и скорее стремятся скрыть свои промахи, чем поправить их. Но их невозможно скрывать дальше… Люди, которым мы поручили восстановить страну, никогда не контролировались и не сдерживались. Они ничуть не меньшие расточители и милитаристы, чем какой-нибудь турецкий паша».[653]
«Английский народ завели в Месопотамии в ловушку, из которой трудно будет выйти с достоинством и честью. Его заманили туда упорным сокрытием информации. Сообщения из Багдада — запоздалые, неискренние, неполные. Дела обстоят куда хуже, чем нам говорят, наша администрация — более кровавая и неэффективная, чем известно обществу. Это унижение для нашей имперской истории, и скоро воспаление может зайти слишком далеко для обычного лечения. Сейчас мы недалеки от катастрофы.
Грехи комиссии — это грехи британских гражданских властей в Месопотамии (в особенности трех «полковников»), которым Лондон предоставил полную свободу. Их контролирует не какой-либо из государственных департаментов, а то пустое место, что отделяет Министерство иностранных дел от Министерства по делам Индии. Они извлекают выгоду из необходимой скрытности военного времени, чтобы пользоваться своей опасной независимостью и в мирные времена. Они оспаривают каждое предложение подлинного самоуправления, посылаемое им с родины. Недавняя пылкая прокламация об автономии, выпущенная из Багдада, была набросана и опубликована в спешке, чтобы предвосхитить более либеральное заявление, которое готовилось в Лондоне. «Бумаги о самоопределении», благоприятствующие Англии, были вырваны в Месопотамии в 1919 году путем официального давления, демонстраций аэропланов, депортаций в Индию.
Кабинет не может снять с себя всю ответственность. Они получают чуть больше новостей, чем общество: они могли бы настаивать, чтобы получать их больше и качественнее. Они посылали подкрепление за подкреплением, не наводя справок. Когда условия стали слишком тяжелыми, чтобы терпеть это дальше, они решили послать верховным комиссаром истинного автора существующей системы, с утешительным посланием к арабам, что его душа и политика полностью изменились.[654]
Но та политика, которую мы провозглашаем, не изменилась и не нуждается в изменениях. Просто существует прискорбный контраст между нашими заявлениями и нашей практикой. Мы сказали, что прибыли в Месопотамию, чтобы нанести поражение Турции. Мы сказали, что остались там, чтобы освободить арабов от угнетения турецкого правительства и сделать доступными для мира ее ресурсы — зерно и нефть. Мы потратили почти миллион человек и почти тысячу миллионов фунтов на эти цели. В этом году мы тратим девяносто две тысячи человек и пятьдесят миллионов фунтов на те же цели.
Предлагаемая книга – четыре эссе по философии искусства: «Воображаемый музей» (1947), «Художественное творчество» (1948), «Цена абсолюта» (1949), «Метаморфозы Аполлона» (1951), – сборник Андре Мальро, выдающегося французского писателя, совмещавшего в себе таланты романиста, философа, искусствоведа. Мальро был политиком, активнейшим участником исторических событий своего времени, министром культуры (1958—1969) в правительстве де Голля. Вклад Мальро в психологию и историю искусства велик, а «Голоса тишины», вероятно, – насыщенный и блестящий труд такого рода.
Разыскивать в джунглях Камбоджи старинные храмы, дабы извлечь хранящиеся там ценности? Этим и заняты герои романа «Королевская дорога», отражающего жизненный опыт Мольро, осужденного в 1923 г. за ограбление кхмерского храма.Роман вновь написан на основе достоверных впечатлений и может быть прочитан как отчет об экзотической экспедиции охотников за сокровищами. Однако в романе все настолько же конкретно, сколь и абстрактно, абсолютно. Начиная с задачи этого мероприятия: более чем конкретное желание добыть деньги любой ценой расширяется до тотальной потребности вырваться из плена «ничтожной повседневности».
Роман Андре Мальро «Завоеватели» — о всеобщей забастовке в Кантоне (1925 г.), где Мальро бывал, что дало ему возможность рассказать о подлинных событиях, сохраняя видимость репортажа, хроники, максимальной достоверности. Героем романа является Гарин, один из руководителей забастовки, «западный человек" даже по своему происхождению (сын швейцарца и русской). Революция и человек, политика и нравственность — об этом роман Мальро.
Роман А. Мальро (1901–1976) «Надежда» (1937) — одно из лучших в мировой литературе произведений о национально-революционной войне в Испании, в которой тысячи героев-добровольцев разных национальностей ценою своих жизней пытались преградить путь фашизму. В их рядах сражался и автор романа.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.