Демон абсолюта - [9]
Какому случаю? Авантюрист всегда начеку. В ожидании чего? Он и сам почти не знает, зато сильно чувствует. И не только в романтических событиях. Скажем так: в действии, где цель отчасти неизвестна.
Особое братство, которое роднит игрока, исследователя и Кортеса, исходит из характера их цели, одновременно обширной и смутной, из того, что прибыль, которую они извлекают из того, во что втягиваются, не соразмерна ни труду, ни таланту, ни разуму, вложенным самим по себе. Это то, что радикально отличает деятельность Лиотея[71], даже Клайва[72], от деятельности Кортеса: Лиотей знал, что есть Марокко и что он там хочет сделать, Клайв знал, что есть Индия; Кортес не знал, что есть Мексика: он знал лишь то, что искал золота. Авантюрист — это не тот, кто зажигает солнце, но он зажигает факел в своей руке.
Всякая деятельность, направленная к частично неизвестной цели, благоприятствует очарованию авантюры, и иногда ее путают с ней: деятельность военачальников, когда они сражаются сами по себе, деятельность завоевателя, исследователя; даже великих капиталистических вождей, таких, как Родс[73], бургграфов американской промышленности, таких, как Стиннес[74] — всякая деятельность, где бродит случай.
Игра — великое средство борьбы против социального удела. Вся география авантюры продиктована игрой. Эмигрант — потенциальный авантюрист; когда он становится земледельцем, то перестает им быть; искатель золота становится им в полной мере — особенно если до тех пор он был столяром или парикмахером и бросил свое ремесло на пути к какому-нибудь Клондайку[75], поскольку профессиональный исследователь является им лишь наполовину.
Желание скорого богатства скорее маскирует, чем раскрывает перед нами истинного игрока. Всякая страсть видит в выгоде, которая исходит от нее, лишь свое доказательство; а возможность получить много денег выражает игру не больше, чем возможность иметь много детей выражает любовь. Слов «игра», прежде всего, приводит на ум азартные игры; однако, с тех пор как крупные суммы вовлекаются в них, очарование проигрыша становится куда более интенсивным, чем выигрыша, для крупного игрока[76].
Игрок вступает в игру через абстракцию, которая скрывает лишь самое себя, авантюрист — через романтическую щедрость; игра и авантюра объединяются не в том, что они собой представляют, но в том, что они не представляют собой подчинение реальности.
Также есть чувство, которое и игрок, и авантюрист настоятельно испытывают: неудовлетворенность. Человек, вовлеченный в авантюру, является не большим авантюристом, чем тот, кто купил билет Национальной лотереи, является игроком; но человек, для которого авантюра стала тем, что она есть на самом деле — страстью, носит в себе костер Геракла; и, поскольку он зажигается в стольких сердцах, часто братскую общность. Если он не ищет ничего, кроме власти, люди чувствуют к нему скорее ту смесь восхищения и ненависти, которую вызывают в них все царственные особы[77]. Но, начиная с фанатичного отказа от социального удела и кончая неудовлетворенностью, авантюра участвует в восстании против порядка, установленного богами; и люди одержимы ею лишь потому, что они задаются вопросом, не должно ли им узнать урок Прометея в этих жестах императора, героя или чудака[78].
Неудача приносит авантюристу гибель, убивает его или делает нищим; успех объединяет его с тем социальным уделом, от которого он намеревался освободиться; так же, как игрок, он радуется, иногда против воли, если [не может больше] захватить у другого партнера. Чувство, которые он испытывает наиболее настоятельно — будь то из-за судьбы, навязанной ему, или из-за того, что он носит в себе — это неудовлетворенность[79].
Часть первая. Время поражений
Глава I.
Едва младший лейтенант Лоуренс был назначен в египетское отделение Интеллидженс Сервис[80], началась его борьба против каирского штаба.
Он был назначен в скромный отдел военной разведки, картографии и секретной службы, выполняющий функции службы безопасности Каира. Офицеры, которых направили туда в конце 1914 года — среди них капитан Ньюкомб, который когда-то отправился в поездку с целью составления карты Синайской пустыни, под прикрытием археологической миссии, с помощью двух молодых археологов, заведовавших раскопками в Каркемише[81], Вулли и Лоуренса — мечтали создать службу, достаточно сильную для того, чтобы развязать революцию в Сирии и в Месопотамии, бросить против Турции ее арабских подданных, как в начале века против нее были брошены ее христианские подданные.
«Офицер египетской армии, — писал Лоуренс по приезде[82], — пребывает в плачевном неведении о том, что находится по ту сторону границы. Вулли день-деньской сидит, составляет топографические карты и выдумывает хвастливые утки для прессы… Ньюкомб управляет бандой самых агрессивных шпионов и разговаривает с генералом. Я — офицер-картограф и пишу географические отчеты, пытаясь убеждать, что Сирия не населена исключительно турками…[83]»
Скорее гнев, чем ирония. Эта маленькая группа офицеров разведки, которые между собой называли себя «Незваные», изо всех сил кричала в уши глухих об уязвимости турецкого господства от Киликии до Индии. Не только из статистических данных они знали, что во вражеской империи насчитывается десять с половиной миллионов арабов против семи с половиной миллионов турок; они уже провели годы «по ту сторону границы». Они знали, что идея родины распространилась в Османской империи, как раковая опухоль, и что империя при смерти.
Предлагаемая книга – четыре эссе по философии искусства: «Воображаемый музей» (1947), «Художественное творчество» (1948), «Цена абсолюта» (1949), «Метаморфозы Аполлона» (1951), – сборник Андре Мальро, выдающегося французского писателя, совмещавшего в себе таланты романиста, философа, искусствоведа. Мальро был политиком, активнейшим участником исторических событий своего времени, министром культуры (1958—1969) в правительстве де Голля. Вклад Мальро в психологию и историю искусства велик, а «Голоса тишины», вероятно, – насыщенный и блестящий труд такого рода.
Роман А. Мальро (1901–1976) «Надежда» (1937) — одно из лучших в мировой литературе произведений о национально-революционной войне в Испании, в которой тысячи героев-добровольцев разных национальностей ценою своих жизней пытались преградить путь фашизму. В их рядах сражался и автор романа.
Разыскивать в джунглях Камбоджи старинные храмы, дабы извлечь хранящиеся там ценности? Этим и заняты герои романа «Королевская дорога», отражающего жизненный опыт Мольро, осужденного в 1923 г. за ограбление кхмерского храма.Роман вновь написан на основе достоверных впечатлений и может быть прочитан как отчет об экзотической экспедиции охотников за сокровищами. Однако в романе все настолько же конкретно, сколь и абстрактно, абсолютно. Начиная с задачи этого мероприятия: более чем конкретное желание добыть деньги любой ценой расширяется до тотальной потребности вырваться из плена «ничтожной повседневности».
Роман Андре Мальро «Завоеватели» — о всеобщей забастовке в Кантоне (1925 г.), где Мальро бывал, что дало ему возможность рассказать о подлинных событиях, сохраняя видимость репортажа, хроники, максимальной достоверности. Героем романа является Гарин, один из руководителей забастовки, «западный человек" даже по своему происхождению (сын швейцарца и русской). Революция и человек, политика и нравственность — об этом роман Мальро.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.