Дело об изящном силуэте - [25]

— Если это можно назвать письмом, — огрызнулась она, — угрозы шантажиста.

— И конверт.

— И конверт, — передразнила она.

— В левом верхнем углу конверта был обратный адрес и имя А. Б. Видал.

— В левом верхнем углу, — снова повторила за ним она, — был обратный адрес и имя — А. Б. Видал. — Она была слишком разозлена, чтобы скрывать свои эмоции.

— Вы говорите, это были угрозы шантажиста. Откуда вы это знаете?

— А что это, по-вашему, было — приглашение на танцы? — взорвалась она.

Нахмуренные брови судьи Сеймура остановили начавшееся веселье.

— И отправителем был А. Б. Видал?

— И отправителем был А. Б. Видал.

— Теперь, миссис Тейлман, — обратился к ней Мейсон, — сообщите, пожалуйста, присяжным ваше девичье имя.

— Дей Даунс.

— Это имя дали вам при крещении?

— Не знаю, — ответила она, — я там была, но ничего не помню.

— Вы пошли в школу под этим именем?

— Я не помню, когда пошла в школу.

— Это ли имя вы носили, когда вам было двенадцать лет?

Она немного поколебалась и сказала:

— Вы же понимаете, мистер Мейсон, что это был профессиональный псевдоним.

— Понятно, — отозвался Мейсон. — А ваше настоящее имя?

— Я…

— Ну-ну, продолжайте!

— Агнес.

— Агнес, а дальше?

— Агнес Видал! — выкрикнула она.

— Благодарю вас, — произнес Мейсон. — Это все.

— Одну минуточку, — тихо, успокаивающе начал Раскин, — миссис Тейлман, я понимаю ваш гнев. Прошу вас объяснить присяжным, что вы почувствовали, увидев имя на конверте.

— Я почувствовала, — начала она, стараясь вернуться к роли безутешной вдовы, — что какой-то шантажист использовал имя Видал, чтобы показать моему мужу, что он знает… все обо мне.

— Вы посылали это письмо?

— Нет, конечно.

— Вы имеете к нему какое-то отношение?

— Нет.

— Что вы о нем знаете?

— Только то, что уже рассказала.

— Какое впечатление произвело на вас имя А. Б. Видал?

Судья Сеймур взглянул на Мейсона:

— Защита не возражает, чтобы свидетель рассказал о своих впечатлениях?

— Ни в коем случае, — ответил Мейсон. — Я и сам хотел бы задать несколько вопросов по этому поводу.

Свидетельница снова свирепо взглянула на Мейсона и повысила голос:

— Я была просто уверена, что это шантаж и имя использовано, чтобы задеть моего мужа.

— У меня все, — объявил Раскин.

— Теперь вы, — обратился к Мейсону судья Сеймур.

— Благодарю, ваша честь. Я хотел бы узнать у свидетельницы, что именно в ее прошлом могло натолкнуть ее мужа на мысль о шантаже?

— Минуту, минуту! — закричал, вскакивая, Раскин. — Свидетельница не говорила ничего подобного. Вопрос не относится к делу!

— Напротив, — возразил Мейсон, — свидетельница поведала о своих впечатлениях, и я настаиваю на том, что мой вопрос вытекает из ее ответа.

— Вполне возможно, — сказал судья Сеймур, — но это совсем не значит, что мы можем тратить время на обсуждение несущественных вопросов. Однако в связи с характером перекрестного допроса я намерен разрешить этот вопрос.

— Вы поняли вопрос? — спросил Мейсон свидетельницу.

— Я не совсем в этом уверена.

— Что в вашем прошлом заставило вас подумать, что использование вашего имени имеет отношение к шантажу?

— Ничего! — взорвалась она. — Абсолютно ничего!

— Благодарю вас, — вежливо улыбнулся Мейсон. — У меня все.

— У нас все, — объявил Раскин.

Все еще взбешенная свидетельница прошла мимо стола защиты, бросая на Мейсона свирепые взгляды.

Мейсон повернулся к сидящей позади него Дженис Вайнрайт и ободряюще шепнул:

— Образ застенчивой, скромной вдовы, согнувшейся под тяжестью горя, мы разрушили.

Раскин вызвал лейтенанта Трэгга.

Лейтенант Трэгг очень кратко и профессионально описал место убийства. Его, объяснил он, попросили работать с людьми шерифа, поскольку он занимался этим делом, когда обнаружилось, что Морли Тейлман пропал.

Спокойно, невозмутимо и объективно он описал помещение: диван-кровать, душ, туалет, письменный стол, стулья и стенной шкаф, в котором хранились бумаги.

Тело лежало лицом вниз на полу, правая рука слегка вытянута над головой, левая — на уровне левого бедра.

Тело, указал лейтенант Трэгг, было полностью окоченевшим.

— В какое время вы увидели тело? — спросил Раскин.

— В семь двадцать семь вечера.

— В среду, четвертого?

— Совершенно верно.

— Вам известно, когда было обнаружено тело?

— Нет.

— Но вы знаете, когда вам об этом сообщили?

— Да.

— В какое время это было?

— Около шести часов.

— Вы можете допрашивать свидетеля, — сказал Раскин Мейсону.

— Диван-кровать был разложен? — спросил Мейсон.

— Нет, уже сложен.

— Может быть, его вообще не разбирали?

— Этого я не знаю, — подумав, ответил Трэгг.

— Благодарю вас, у меня все, — объявил Мейсон.

— Доктор Ломбард Джаспер, — объявил Раскин.

Доктор Джаспер вышел вперед, принес присягу и сообщил, что является помощником судебно-медицинского эксперта и обследовал тело Морли Тейлмана, прежде чем его забрали с места происшествия; обследование проводилось примерно в половине восьмого вечера, в среду, четвертого; по мнению доктора Джаспера, смерть наступила между полуночью и пятью часами утра.

— Как вы установили время смерти? — спросил Мейсон.

— На основании различных факторов, известных судебно-медицинским экспертам.

— И что же это за факторы, известные судебно-медицинским экспертам?