Дело Локвудов - [15]

— Какая, Джордж? — спросил Тэрнер.

— Вы видите, с каким энтузиазмом я берусь за это дело. Со мной всегда так бывает, и я не остываю. Но я не хочу, чтобы люди знали, за что я берусь и от чего отказываюсь. Это их не касается. Так что ни в каких официальных документах мое имя не должно фигурировать.

— О, это легко сделать, — заверил его Чарли Боум.

— В операции с карбюраторами участвовал капитал фирмы «Локвуд и Кь», другое дело — мой собственный капитал. У меня нет желания афишировать ни свои неудачи, ни свои успехи. Не упоминайте меня в печати. Если это приемлемо, перейдем к делу.

Он просидел с Тэрнером и Боумом до вечера, и они хорошо потрудились: Джордж Локвуд задавал вопросы, Рэй Тэрнер без обиняков на них отвечал, а Чарли Боум сглаживал острые углы. Но в пространных объяснениях Боума неизменно содержалась частица информации, которой не было в более лаконичных ответах Тэрнера. Тэрнер вообще обладал бухгалтерским складом ума и это предприятие представлял себе прежде всего в цифрах. Боум же, как выяснилось в процессе беседы, первое время вообще не питал особых надежд на успех и не уговаривал Тэрнера вкладывать деньги. Он и свое-то участие ограничивал скромной суммой в двадцать пять тысяч долларов, которыми не жалко было рискнуть. Но, беседуя с Тэрнером, Джордж заразил и Боума своим энтузиазмом, и тот скоро стал прочить будущему предприятию такой же неслыханный успех, какого добилась недавно фирма по продаже эскимо.

— И я об эскимо подумал, — сказал Локвуд.

— А я удивлялся, как это вы так быстро согласились, — сказал Рэй Тэрнер.

— Это сравнение сразу пришло мне в голову, — сказал Локвуд. — Правда, конфеты — не такая новинка, как эскимо, но у них свои преимущества.

— А именно? — спросил Тэрнер.

— Мороженое тает, конфеты же не требуют холодильника. Их можно ссыпать в кучу на прилавке табачного магазина, а эскимо — нет. Розничному торговцу не придется затрачивать на дополнительное оборудование ни цента.

Тэрнер с улыбкой взглянул на Боума.

— Вы повторяете то, что три месяца назад говорил мне Рэй, — сказал Боум.

— Что ж, я человек практичный, как и Рэй. Смотрю на вещи с точки зрения того, сколько можно извлечь из них денег. Но отчасти мой энтузиазм объясняется разговором, который был у нас сегодня с Пеном. После этой беседы у меня окончательно созрела мысль поместить капитал в предприятие подобного рода. Правда, это весьма рискованно, но все же есть смысл попробовать. Устал я от фондовой биржи.

— Не могу сказать, чтоб я устал от биржи, — сказал Чарли Боум, — но у меня появилась склонность играть на понижение.

Джордж Локвуд взглянул на него, прежде чем заговорить.

— Это потому, что вы предпочитаете быстрые дивиденды?

— Не обязательно. Иногда я не тороплюсь, если уверен, что это сулит мне прибыль, — сказал Боум.

— Ты уж признайся, — усмехнулся Тэрнер. — Все знают, что играешь ты обычно на понижение. Лично я думаю, что пять лет бума нам гарантированы.

— Начиная с какого времени? — спросил Локвуд.

— Да с теперешнего.

— Разумеется, вы имеете в виду биржевой бум?

— Да, конечно. Но я сужу по всему, что происходит в стране. Развитие. Новые промышленные предприятия. Цифры занятости.

— Но вы согласны со мной в том, что цены на акции непомерно завышены?

— Чарли тоже так говорит, но я — нет. Пусть даже и завышены немного — экономика восполнит пробел. Если старина Калвин[2] просидит в Вашингтоне еще лет шесть, бизнес будет процветать.

— Что ж, Рэй, я вижу, нам с вами придется избегать одной темы: биржевых спекуляций.

— Но вам-то грех жаловаться, Джордж. Вы нажили на биржевых спекуляциях большие деньги.

— Верно, и хотел бы продолжать наживать. Потому и вкладываю капитал в это кондитерское предприятие, хотя ничего в нем не смыслю. Но это все-таки дело. Наверно, разумнее поступили те, кто вложил деньги в недвижимую собственность во Флориде. Этим, по крайней мере, будет где найти последний приют.

— Насколько я вас понял, вы считаете разумным заниматься биржевыми операциями?

— Заниматься ими разумно, если вы готовы откровенно признать, что рискуете. И неразумно, если смотрите на дело иначе. В этом случае вы обманываете себя, а когда человек начинает заниматься самообманом, он становится неразумным. Во всех отношениях. — Джордж Локвуд невольно оглянулся на дверь, через которую вышел его брат.

— Хочу заметить, Джордж, что вы и в данном случае, возможно, обманываете себя, — сказал Тэрнер. — На сто пятьдесят тысяч долларов.

— Это не так. Я похож на того нашего предка, который открыл на конестогской дороге лавку. Тот рисковал и потерпел неудачу. Но лавку-то он все-таки открыл! Бизнесменом стал. Будь он более везучим, разбогател бы не хуже Асторов. Пускаясь в кондитерское предприятие, я, в отличие от нашего предка, не рискую своей жизнью. И банкротство мне не угрожает. Эти деньги я мог бы потратить на яхту, как это сделал бы Астор, но обладание яхтой не настолько меня привлекает. Я пошел на этот шаг потому, что хочу доказать свою правоту брату. Да и вам, Рэй, раз уж на то пошло.

— Джордж, тут мы с вами не согласны. Без спора не обойтись, — сказал Тэрнер.

— Споров-то я умею избегать, Рэй. Никогда не стремлюсь убедить кого-нибудь. А если спорю, то лишь в познавательных целях или ради развлечения.