Дела закулисные - [67]

— Ну, знаю, а что потом? — любезно и с интересом спросил пан Пароубек.

— В том-то и штука, — с важностью продолжал Иржи Птачек. Потом ничего! Ничего у меня не получается, хоть умри. Природа, видно, на меня разгневалась. Как она ни старалась, я не реагирую. И знаете, что она сделала? Вернула мне мои три сотни и послала к врачу. Вот это характер, а? Вот что значит профессиональная честь, а? Вот вам и б…. А?

Пан Пароубек изумился и заметил:

— Невероятно! Я бы с удовольствием согласился пережить такое приключение. Но разве я могу? Ведь меня повсюду сразу же узнают, как фальшивую десятку! Нет, я себе этого не могу позволить.

Пан Пароубек говорил это исключительно из вежливости, ибо всем было известно, что он хоть и записной любитель анекдотов и пикантных историй, но сам лично горой стоит за любовь — романтическую и верную.

Волей обстоятельств Франтишек тоже слышал рассказ Птачека, он стоял в ближайшей кулисе, но не придал значения и пропустил его мимо ушей. Без Птачека забот хватает. Близится экзаменационная сессия в институте, в театре полно хлопот с молодежью, первоначальный энтузиазм несколько схлынул (впрочем, у Франтишека тоже), но план мероприятий есть план мероприятий, и его надо выполнять. Кроме того, Франтишека беспокоили Ленкины месячные, которые опасно задержались на целых десять дней. Ленка, правда, считает, что простыла, когда они с Франтишеком возвращались в последний раз из Тишнова. Они долго тщетно голосовали на шоссе и вынуждены были заночевать под открытым небом, к чему Ленка не была привычна. Но Франтишек на сей счет не обольщался. Совесть его была нечиста.

Зато пан Пароубек с незамутненно чистой совестью позаботился о широком паблисити байки, услышанной от Птачека, и многие в театре, даже те, кто прежде вовсе не замечал Иржика, стали поглядывать на него с любопытством. Кто бы мог подумать? Эдакий сморчок и дрянцо, но каков хват, а?

За неделю до премьеры «Отелло» Ленке в первый раз стало по-настоящему плохо. Франтишеку пришлось отпроситься с работы и проводить ее к врачу. По дороге она трижды останавливалась над решетками канализации. И Франтишек сам не знал, жалеет он в этот момент свою возлюбленную Джульетту или ненавидит ее. В любом случае он готов был провалиться сквозь землю, и она тоже.

Диагноз развеял последние сомнения. Вечером, явившись в театр, Франтишек достал из сумки бутылку шампанского и воскликнул:

— Коллеги, у меня скоро родится сын, и я собираюсь жениться. Давайте выпьем за здоровье семейства Махачеков.

А пока Франтишек организовывал и готовил свое будущее, Иржи Птачек действовал. Но так как природа оделила, а вернее, обделила его и телом и душой, поступки его были дики и изощренно коварны. Во время премьеры, в антракте между третьим и четвертым актами, он подкрался к Дарине Губачковой, укрывшейся в глубине кулис и тихо повторявшей роль, кашлянул по своей извечной привычке и, когда Дарина — Дездемона подняла нежное личико, пробормотал:

— Извините, пани Губачкова, но мне необходимо вам кое-что сказать!

Прекрасная Дарина, до слуха которой не дошли небылицы, распространяемые подонком и вралем Иржи Птачеком, не ожидая ничего дурного, сказала:

— Я вас слушаю, пан…

— Птачек, с легким поклоном ответствовал Иржи, — пан Птачек Иржи, сотрудник технического отдела и председатель вашего фан-клуба.

— Что такое? — с некоторым удивлением спросила Даринка. — Фан-клуба? Я о таком клубе ничего не слышала! Разве у нас есть фан-клуб?

— Есть, настаивал Иржи Птачек. — В том-то и дело, что он у нас имеется. Здесь, в театре. Именно это я и собирался вам сообщить.

— Но, боже, — вздохнула Дездемона, — почему же я о нем ничего не знаю?

Иржи Птачек наклонился к ней и зашептал:

— Мы держим это в строгой тайне.

Окончательно растерявшись, первая дама драматической труппы театра уставилась на Птачека ничего не понимающим, пожалуй, даже недоверчивым взглядом. А Птачек, не давая ей вымолвить ни слова, продолжал:

— Мы создали фан-клуб у нас в техническом отделе. Членом может стать каждый, кто признает вас самой прекрасной женщиной в мире. В нашей программе посещение кинофильмов с вашим участием, мы добровольно дежурим на ваших спектаклях, а также собираем мелкие предметы, которых вы коснулись. Помните, у вас недавно пропала губная помада? Это дело наших рук!

Дездемона в легком неудовольствии нахмурила чело. Упомянутая губная помада была от «Диора» и куплена в «Тузексе». До этой самой минуты Дарина подозревала в пропаже свою костюмершу. Ту самую, которой некогда отдала розы, полученные от Тонды Локитека.

— Значит, вы просто крадете!

— Я бы не стал так говорить, — Птачек казался задетым, — нас не интересует потребительская ценность вещей. Это просто реликвия… Кроме того, мы получаем от всех своих членов добровольные пожертвования, уже имеем на счету семь тысяч и ежемесячно отчисляем в ваш фонд пять процентов от жалованья.

— О боже, — ужаснулась Даринка. — На что же вы собираетесь истратить эти деньги?

— Найдем, — спокойно ответствовал Иржи, — если вам придется туго, они в вашем распоряжении. Но в случае вашей преждевременной кончины мы используем наш фонд на покупку вашего скелета.