Декалог - [6]

Не слышит ответа — видно, Эва Езерская повесила трубку. С минуту стоит, не шевелясь, потом бежит в ванную, ополаскивает руки. Запихивает в полиэтиленовый мешок залитые чернилами листки и газеты, которыми он вытирал стол.

18

Последние метры, отделяющие его от соседнего дома, Кшиштоф преодолевает уже бегом. Машинально сжимает в руке мешок, совершенно о нем забыв. Несколько человек пробегают в разные стороны. С воем сирены проносится еще один милицейский автомобиль.

19

Кшиштоф, перепрыгивая сразу по нескольку ступенек, поднимается на третий этаж. Отыскивает нужную дверь, звонит, потом начинает стучать, все сильней и громче. В дверях появляется красивая растрепанная девушка в халате.

Кшиштоф. Простите… Павел у вас?

Девушка улыбается, словно бы извиняясь.

Девушка. Грипп… не смогла заниматься. Я их отпустила.

Кшиштоф. В котором часу?

Девушка. В четыре, сразу как пришли.

Внизу около лифта стоит Эва Езерская — элегантная дама лет сорока. Она жмет на кнопку и, не в силах дождаться лифта, колотит в дверь шахты кулаком. Кшиштоф подходит к ней.

Кшиштоф. Нету их там. Она заболела.

Езерская бледнеет и прислоняется спиной к стене. На лбу у нее капельки пота. Кшиштоф хочет ее поддержать и с изумлением замечает у себя в руке мешок. Эва Езерская говорит, отчасти обращаясь к этому полиэтиленовому мешку.

Езерская. Лед на пруду провалился.

Кшиштоф. Этого не может быть.

Езерская. Провалился. Провалился.

Кшиштоф. Послушайте… Он не мог провалиться.

Езерская. Да, да… провалился.

Дверь лифтра открывается, выходит Оля.

Кшиштоф. Ты не видела Павла?

Оля. Видела… в школе. Мы разговаривали. Он рассказал мне свой сон.

20

Кшиштоф вбегает к себе в подъезд. Там никого нет. Кшиштоф закрывает глаза и беззвучно считает до двадцати. Потом медленно нажимает кнопку лифта и терпеливо, словно ничего не случилось, ждет. В лифте стоит еще некоторое время, не закрывая дверей, потому что увидел медленно бредущего старичка. Старичок нажимает кнопку второго этажа, окидывает Кшиштофа строгим взглядом. На своем этаже неуклюже выходит из лифта. Кшиштоф так же спокойно ждет, затем нажимает свою кнопку. Лифт приходит в движение. Видно, что Кшиштоф решил действовать рационально.

21

Кшиштоф открывает дверь и с порога зовет.

Кшиштоф. Павел? Павел!

В его голосе надежда на то, что сейчас этому кошмару придет конец, но в доме царит тишина. Кшиштоф во второй раз замечает в своей руке дурацкий мешок. С внезапной яростью швыряет его в угол и успокаивается. Идет в комнату сына. Возле кровати висят коньки. Именно их Кшиштоф хотел увидеть. Вздыхает с облегчением. Идет к телефону, набирает номер.

Кшиштоф. Ирена?

Ирена(за кадром). Да.

Кшиштоф. Павел тебе не звонил?

Ирена(за кадром). Когда?

Кшиштоф. Сейчас.

Ирена(за кадром). Звонил около двух, после школы. Я хотела, чтоб он приехал пообедать, но у него был английский.

Кшиштоф. Не было у него английского, в том-то и дело.

Ирена(за кадром). Так где же он?

Кшиштоф. Не знаю. Его нет.

Ирена(за кадром). Что-то случилось?

Кшиштоф. Не знаю. У меня разлились чернила.

Ирена(за кадром). Что?

Кшиштоф. Ничего. Пузырек ни с того, ни с сего лопнул. Чернила вылились.

Ирена(за кадром). Я про Павла…

Кшиштоф. Его нет. Тут, кажется, лед провалился. На нашем пруду.

Ирена(за кадром). Я еду к тебе.

Кшиштоф вешает трубку. В комнате Павла находит на столике аппарат «уоки-токи». Засовывает его в карман. В маленькой комнате, заваленной разнообразными спортивными принадлежностями — гантелями, небольшими штангами, эспандерами и т. п. — снимает со стены велосипед, берет насос и начинает накачивать колесо.

22

Серые сумерки. Кшиштоф медленно едет вдоль домов. На фоне почти зимнего пейзажа человек на велосипеде выглядит странно. Время от времени Кшиштоф останавливается, вытаскивает «уоки-токи», говорит негромко.

Кшиштоф. Павел, прием.

Переговорное устройство молчит. Кшиштоф садится на велосипед и — уже без «уоки-токи» — кричит.

Кшиштоф. Павел!

Некоторые дома он неторопливо объезжает со всех сторон, поминутно останавливаясь и тихо повторяя позывные. Потом просто кричит — все громче и громче. На балкон одного из домов выходит человек.

Человек. Эй, на велосипеде, вы меня?

Кшиштоф останавливается, с трудом определяет, откуда доносится веселый голос.

Кшиштоф. Нет.

Человек. Я Павел.

Перегибается через перила, готовый продолжить шутливый разговор, но Кшиштоф сворачивает к недалекому редкому лесочку. Едет по пустым дорожкам среди безлистных деревьев. Приближается к детскому городку в виде индейской деревни. Отыскивает бревенчатый вигвам. Входит — внутри пусто, темно. Видит консервную банку, полную окурков. Перебирает окурки, проверяя, не теплые ли они. Ставит банку в проем стены — на фоне неба она, как на экране. Над банкой вьется тоненькая струйка дыма. Кшиштоф садится на стол, говорит в «уоки-токи».

Кшиштоф. Павел, прием. Павел, я знаю, ты здесь. Отвечай. Павел!

23

В комнате Павла, на кровати, спрятавшись за мишкой, лежит второй аппарат «уоки-токи». Из него раздаются монотонные призывы Кшиштофа.

Кшиштоф. Павел, я знаю, ты здесь. Отзовись, Павел!

Слова неприятно звучат в пустой квартире.

24

Кшиштоф на велосипеде подъезжает к пруду. Пруд освещен прожекторами пожарных машин. Пожарники, стоя на кое-где уцелевшем льду, шарят по дну длинными баграми. Там, где льда нет, багры полностью уходят под воду. Другие пожарники пытаются делать то же самое с противоположного высокого берега — там лед раскололся прямо у кромки. Толпа молча за ними наблюдает. Подъезжает большой грузовик с лодкой; несколько мужчин помогают ее снимать. Все взгляды прикованы к баграм. Милиционеры стараются оттеснить стоящих рядом с грузовиком людей, освобождая проход для пожарных с лодкой. Какая-то женщина в домашнем халате, не обращая внимания на призывы милиции, как загипнотизированная, смотрит на мелькающие под водой багры. Кшиштоф кладет на землю велосипед, мужчина впереди него оборачивается.