Декалог - [23]
На ней две молодые женщины, а за ними двое мужчин на фоне ограды и какого-то деревца. Банальное фото, сделанное на курорте? В санатории? На экскурсии? Люди на снимке одеты так, как одевались в Польше в шестидесятые годы. Анка долго рассматривает снимок. Она, вероятно, не раз его видела, но почему-то ей только сейчас захотелось узнать, кто на нем изображен. На обороте ничего не написано. Анка раскрывает папочку с конвертами — такими же, как тот, белый, который одновременно притягивает ее и пугает. Еще там лежат листки бумаги. Анка вынимает один конверт и один листочек.
Анка расчистила свой стол. Положила на него оба белых конверта. Отыскала где-то старое вечное перо и пузырёк с чернилами. Низко склонившись над столом и старательно подражая почерку на заклеенном конверте, выводит на чистом конверте, который нашла в подвале: «Моей дочери Анне». Отодвигает: теперь оба конверта выглядят почти одинаково. Затем разворачивает листок бумаги и, немного подумав, пишет: «Дорогая доченька». От этого увлекательного занятия ее отрывает звонок в дверь. Анка впускает симпатичного толстяка лет сорока пяти в клетчатой рубашке-куртке.
Адам. Привет. Извини, что я без звонка. Михал просил, чтобы я забрал чертежи. Он тебе говорил? Анка приносит из отцовской комнаты рулон; Адам хочет уйти.
Анка. Адам…
Адам. Да?
Анка. Вы с папой давно дружите?
Адам. С института.
Анка. Адам… Какая была моя мама?
Адам. Похожая на тебя.
Анка. Лицом?
Адам. Лицом тоже. И вообще…
Анка. Думаешь, у нее могла быть какая-нибудь… какая-нибудь тайна?
Адам огорошен; Анка это замечает.
Адам. Откуда мне знать.
Анка. Что-то, о чем бы она не хотела мне говорить…
Адам. Она была такая же, как ты. Если бы захотела, сказала.
Анка. Мне было пять дней, когда она умерла.
Адам. Написала бы письмо. А почему ты спрашиваешь?
Анка. Она мне несколько раз снилась. И всякий раз что-то говорила, но не знаю, что.
Адам понимающе кивает.
Адам. Извини… Мне пора… Я зайду, когда Михал вернется…
Анка возвращается к столу с конвертами и уже совершенно уверенно пишет письмо от своей матери себе самой. Закругленные, слегка наклонные женские буквы заполняют страницу.
Анка — в очках — стоит на автобусной остановке перед аэровокзалом. Присматривается к проходящим мимо нее людям. Только что прилетел самолет из одной из юго-восточных стран, где курс доллара для нас исключительно выгоден. С галереи, любезничая с незнакомой девушкой, спускается пожилой господин; через минуту из зала прилета выходит и Михал. Согнувшись под тяжестью рюкзака, бредет к остановке, озираясь по сторонам: отсутствие Анки его удивляет. Наконец замечает дочку и радостно улыбается.
Михал. Вот ты где…
С изумлением смотрит на очки.
Михал. Красивые… светлые…
Анка глядит на него без улыбки.
Михал. Что-нибудь случилось?
Анка. Нет…
Михал. Ты как-то странно на меня смотришь…
Анка. «Дорогая доченька…»
Михал. Что, что?
Анка. «Дорогая доченька. Не знаю, как ты выглядишь, когда читаешь это письмо, и сколько тебе лет. Наверно, уже взрослая и Михала нет в живых. А сейчас ты совсем крохотная. Я видела тебя всего один раз, больше не приносили, потому что я, наверное, скоро умру…»
Анка смотрит на Михала, избегая его взгляда. Михал пальцем поднимает ее подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. Анка на мгновение умолкает. Потом зажмуривается. Из-под век у нее выкатываются слезинки. Она продолжает говорить, безуспешно стараясь высвободить лицо, впрочем, не очень-то и стараясь.
Анка. «…Должна тебе признаться, Михал — не твой отец. Кто настоящий отец, не столь уж и важно, это была минутная слабость, глупость и подлость. Уверена, Михал будет тебя любить, как родную дочь, я его знаю и не сомневаюсь, что тебе с ним будет хорошо. Я представляю, как ты там, у себя, читаешь это письмо. У тебя светлые волосы, правда? Тонкие пальцы и нежная шея. Так бы мне хотелось. Мама».
Михал отпускает Анкину голову. Она стоит, понурившись, слегка дрожа.
Михал. Ты должна была его прочесть… когда… когда меня…
Анка. Знаю.
Михал. Тогда зачем?
Снова приподнимает за подбородок ее лицо — на этот раз резко, почти грубо. Анка морщится.
Михал. Зачем?!
Он не в состоянии сдержаться. Размахнувшись, дает Анке пощечину. Только после второго удара Анка заслоняет лицо руками. Люди смотрят в их сторону, Михал овладевает собой. Поднимает рюкзак и решительным шагом уходит.
Михал выглядывает из окошка, ищет взглядом Анку. Смотрит на свою руку, которой ее ударил. Он зол на Анку, но и на себя тоже — прежде всего на себя.
Анка выходит из такси перед домом, где живет Ярек. Это целый квартал старых невысоких домов еще довоенной постройки.
Мать Ярека, женщина лет пятидесяти, уже смирившаяся и со своим возрастом, и с внешним видом, открывает дверь. Квартира небольшая, бедно обставленная.
Анка. Ярек дома?
Мать Ярека принадлежит к разряду женщин, которые подружкам своих сыновей сразу начинают говорить «ты».
Мать Ярека. Его нет… заходи.
Анка. Можно?
Мать Ярека шире распахивает дверь. Убирает с большого обеденного стола увеличительные стекла, разделенный на квадратные отделеньица ящик, в котором лежат листья: она их изучала или описывала.
«Случай» — фильм уже не о внешнем, а скорее о внутреннем мире — о силах, управляющих человеческой судьбой, толкающих человека в ту или иную сторону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге выдающегося польского режиссера и драматурга Кшиштофа Кесьлёвского (1941–1996), собраны сценарии его прославленных фильмов – “Кинолюбитель”, “Случай”, “Без конца”, “Декалог”, “Двойная жизнь Вероники”, “Три цвета: Синий, Белый, Красный”, а также статьи Кесьлёвского и интервью разных лет. Открывается книга автобиографией “О себе” – рассказом о жизни, работе, семье и коллегах, временах и странах. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.