Декабристы - [128]

Шрифт
Интервал

Как счастлив я, когда ты понимаешь
Из взора моего, сколь я люблю тебя,
Когда мне ласками на ласки отвечаешь,
      Как счастлив я!
Как счастлив я, когда своей рукою
Ты тихо жмешь мою и, глядя на меня,
Твердишь вполголоса, что счастлива ты мною…
      Как счастлив я!
              И т. д.

Для всех таких чувств семейная, тихая обстановка в деревне была самая подходящая, и Рылеев посвятил ей немало рифмованных строк: «Давно мне сердце говорило», – писал он Булгарину после первого своего пребывания в Петербурге (в 1820 г.).

Давно мне сердце говорило:
Пора, младой певец, пора,
Оставив шумный град Петра,
Лететь к своей подруге милой,
Чтоб оживить и дух унылой,
И смутный сон младой души,
На лоне неги и свободы
И расцветающей природы
Прогнать с заботами в тиши.[450]

На этом лоне неги и свободы Рылеев проводил время и весело, и с толком. В стихотворении «Пустыня», посвященном его другу М. Г. Бедраге, он дает обстоятельный отчет о том, как ему живется на Украйне. Шумные забавы сменил он на покой, от вина отказался и пьет воду, вертлявою толпой налетели утехи в его уютный домик, докучная печаль и угрюмая дума его покинули, и в спокойный счастливый уголок порой заглядывает боязливо лишь задумчивость… Встает он до зари, идет потрудиться в свой садик и копает гряды, а когда устанет рыться, то под тенью дерев сидит и читает книги; к полудню его ждет скромный обед, и приятный фимиам курится от сочных яств; потом он отдыхает: под вечер отправляется на охоту, а затем пьет ароматный чай; потом приезжают гости. Поздно ночью, проводив их на покой, он идет прогуляться в сад; кругом благоухание цветов, трепетание листочков, тишина ночная, и голубая пучина безоблачных небес, и луна, как лебедь белоснежный, и Филомелы глас…

Так юного поэта,
Вдали от шума света,
Проходят дни в глуши.
Ничто его души,
Мой друг, не беспокоит.
И он в немой тиши
Воздушны замки строит.
Заботы никогда
Его не посещают,
Напротив, завсегда
С ним вместе обитают
Свобода и покой
С веселостью беспечной…
Но здесь мне жить не вечно —
И час разлуки злой
С пустынею немой
Мчит время быстротечно!
Покину скоро я
Украинские степи —
И снова на себя
Столичной жизни цепи,
Суровый рок кляня,
Увы, надену я!
Опять под час в прихожей
Надутого вельможи
(Тогда как он покой
На пурпуровом ложе
С прелестницей младой
Вкушает безмятежно,
Ее лобзая нежно),
С растерзанной душой,
С главою преклоненной
Меж челядью златой,
И чинно и смиренно
Я должен буду ждать
Судьбы своей решенья,
От глупого сужденья,
Которое мне дать
Из милости рассудит
Ленивый полу-царь,
Когда его разбудит
В полудни секретарь…
Для пылкого поэта
Как больно, тяжело
В триумфе видеть зло
И в шумном вихре света
Встречать везде ханжей,
Корнетов-дуэлистов,
Поэтов-эгоистов
Или убийц-судей,
Досужих журналистов,
Которые тогда,
Как вспыхнула война
На Юге за свободу —
О срам! о времена! —
Поссорились за оду!..[451]

Уже конец этого стихотворения показывает, что Рылеев среди своей идиллии не всегда пребывал в идиллическом расположении духа и что сатирическое настроение нарушало и мирный покой его «жизни анахорета», как он выражался, и плавность и поэтичность его рифмованной речи.

«Ленивый полуцарь» в вицмундире дал ему себя знать еще в первый приезд в Петербург (в 1820 г.), когда он хлопотал в сенате по делам своей матери, а год спустя, покидая Украйну, перед окончательным переселением в Петербург (в августе 1821 г.), Рылеев писал Булгарину: «Холод обдает меня, когда я вспомню, что кроме множества разных забот меня ожидают мучительные крючкотворства неугомонного и ненасытного рода приказных.

Когда от русского меча
Легли Монголы в прах, стеная,
Россию Бог карать не преставая,
Столь многочисленный, как саранча,
Приказных род, в странах ее обширных
Повсюду расселил,
Чтобы сердца сограждан мирных
Он завсегда, как червь, точил…

Если бы ты видел приказных в русских провинциях – это настоящие кровопийцы, и я уверен, что ни хищные татарские орды во время своих нашествий, ни твои давно просвещенные соотечественники в страшную годину междуцарствия не принесли России столько зла, как сие лютое отродие… В столицах берут только с того, кто имеет дело, здесь – со всех… Предводители, судьи, заседатели, секретари и даже копиисты имеют постоянные доходы от своего грабежа, а исправники…

Кто не слыхал из нас о хищных печенегах,
О лютых половцах, иль о татарах злых,
   Об их неистовых набегах
   И о хищеньях их?
Давно ль сей край, где Дон и Сосна протекают
Средь тучных пажитей и бархатных лугов
И их холодными струями напояют,
   Был достояньем сих врагов?
Давно ли крымские наездники толпами
   Из отеческой земли
И старцев, и детей, и жен, тягча цепями,
   В Тавриду дальнюю влекли?
Благодаря Творцу, Россия покорила
   Врагов надменных всех
И лет за несколько со славой отразила
   Разбойника славнейшего набег.
   Теперь лишь только при наездах
Свирепствуют одни исправники в уездах».[452]

Страх пред столичной жизнью был у Рылеева не напускной, а весьма искренний, но – как ему писала мать – он все-таки не был создан для жизни в деревне. Когда К [аховский] прислал ему в 1820 г. в деревню стихи, в которых советовал поселиться навсегда в Малороссии, Рылеев отвечал ему такими словами.


Еще от автора Нестор Александрович Котляревский
Николай Васильевич Гоголь, 1829–1842

Котляревский Нестор Александрович (1863–1925), публицист, литературовед; первый директор Пушкинского дома (с 1910). Его книги – «Очерки новейшей русской литературы. Поэзия гнева и скорби»; «Сочинения К. К. Случевского», «Девятнадцатый век»; «Декабристы», «Старинные портреты», «Канун освобождения», «Холмы Родины», «М. Ю. Лермонтов. Личность поэта и его произведения», «Николай Васильевич Гоголь. 1829–1842. Очерк из истории русской повести и драмы» и др. – в свое время имели большой успех. Несмотря на недооценку им самобытности литературы как искусства слова, для современного читателя его книги представляют интерес.


Михаил Юрьевич Лермонтов

Котляревский Нестор Александрович (1863–1925) – литературовед, публицист, критик. Книга о Лермонтове написана в 1891 году, в год пятидесятилетия со дня кончины поэта и к 1915 году выдержала пять изданий. Книга позволяет проникнуть в творческую лабораторию М. Ю. Лермонтова, раскрывает глубину и остроту его мысли, богатство оттенков его настроения, отклик его поэтической души на все впечатления жизни, его раздумья над нравственной ценностью жизни и нравственным призванием человека.В Приложении публикуется очерк об А. И. Одоевском из книги Н. А. Котляревского «Декабристы».


Рекомендуем почитать
Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки

Эта книга – увлекательный рассказ о насыщенной, интересной жизни незаурядного человека в сложные времена застоя, катастрофы и возрождения российского государства, о его участии в исторических событиях, в культурной жизни страны, о встречах с известными людьми, о уже забываемых парадоксах быта… Но это не просто книга воспоминаний. В ней и яркие полемические рассуждения ученого по жгучим вопросам нашего бытия: причины социальных потрясений, выбор пути развития России, воспитание личности. Написанная легко, зачастую с иронией, она представляет несомненный интерес для читателей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Свеча Дон-Кихота

«Литературная работа известного писателя-казахстанца Павла Косенко, автора книг „Свое лицо“, „Сердце остается одно“, „Иртыш и Нева“ и др., почти целиком посвящена художественному рассказу о культурных связях русского и казахского народов. В новую книгу писателя вошли биографические повести о поэте Павле Васильеве (1910—1937) и прозаике Антоне Сорокине (1884—1928), которые одними из первых ввели казахстанскую тематику в русскую литературу, а также цикл литературных портретов наших современников — выдающихся писателей и артистов Советского Казахстана. Повесть о Павле Васильеве, уже знакомая читателям, для настоящего издания значительно переработана.».


Искание правды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки прошедших лет

Флора Павловна Ясиновская (Литвинова) родилась 22 июля 1918 года. Физиолог, кандидат биологических наук, многолетний сотрудник электрофизиологической лаборатории Боткинской больницы, а затем Кардиоцентра Академии медицинских наук, автор ряда работ, посвященных физиологии сердца и кровообращения. В начале Великой Отечественной войны Флора Павловна после краткого участия в ополчении была эвакуирована вместе с маленький сыном в Куйбышев, где началась ее дружба с Д.Д. Шостаковичем и его семьей. Дружба с этой семьей продолжается долгие годы. После ареста в 1968 году сына, известного правозащитника Павла Литвинова, за участие в демонстрации против советского вторжения в Чехословакию Флора Павловна включается в правозащитное движение, активно участвует в сборе средств и в организации помощи политзаключенным и их семьям.


Тудор Аргези

21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.


Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии

В монографии рассматривается энактивизм как радикальный концептуальный поворот в неклассической эпистемологии и когнитивной науке. Сознание представляется как активное и интерактивное, отелесненное и ситуационное, его когнитивная активность совершается посредством вдействования в окружающую и познаваемую среду, т. е. энактивирования среды. Прослеживаются историко-философские предпосылки возникновения этих представлений в учениях Дж. Беркли, Д. Юма, И. Канта, А. Бергсона, а также современный вклад в развитие энактивизма Франсиско Варелы, Эвана Томпсона, Алва Ноэ и др.


В поисках утраченного смысла

Самарий Великовский (1931–1990) – известный философ, культуролог, литературовед.В книге прослежены судьбы гуманистического сознания в обстановке потрясений, переживаемых цивилизацией Запада в ХХ веке. На общем фоне состояния и развития философской мысли в Европе дан глубокий анализ творчества выдающихся мыслителей Франции – Мальро, Сартра, Камю и других мастеров слова, раскрывающий мировоззренческую сущность умонастроения трагического гуманизма, его двух исходных слагаемых – «смыслоутраты» и «смыслоискательства».


Три влечения

Книга о проблемах любви и семьи в современном мире. Автор – писатель, психолог и социолог – пишет о том, как менялись любовь и отношение к ней от древности до сегодняшнего дня и как отражала это литература, рассказывает о переменах в психологии современного брака, о психологических основах сексуальной культуры.


Работа любви

В книге собраны лекции, прочитанные Григорием Померанцем и Зинаидой Миркиной за последние 10 лет, а также эссе на родственные темы. Цель авторов – в атмосфере общей открытости вести читателя и слушателя к становлению целостности личности, восстанавливать целостность мира, разбитого на осколки. Знанию-силе, направленному на решение частных проблем, противопоставляется знание-причастие Целому, фантомам ТВ – духовная реальность, доступная только метафизическому мужеству. Идея Р.М. Рильке о работе любви, без которой любовь гаснет, является сквозной для всей книги.