Дефиле с револьвером - [3]

Ванная в моем номере была отделена от спальни небольшим коридором, из него еще одна дверь вела в комнату. Напротив входной двери висело большое зеркало. Я прошла мимо него и непроизвольно остановилась.

«В кружевах ты выглядела бы очаровательно», — кажется, так сказал Марсель. Я действительно была в кружевной ночной сорочке. Прелестная вещица! Я купила ее не так давно в Генте. Яблочно-зеленая, она великолепно подходила к моим светлым волосам, которые сейчас в притушенном свете лампы выглядели серебряными.

Но внезапно моя самодовольная улыбка сменилась напряженной маской. В зеркале отражалась не только я, там отражалась еще и входная дверь. И тут — нет, я действительно не ошиблась, — дверная ручка слегка повернулась. Она вращалась долго и беззвучно и, наконец, застопорилась. Через мгновение она снова повернулась — уже в противоположную сторону. Казалось, она двигается сама по себе или с другой стороны двери, как в плохом кино, стоит призрак. Я глубоко вдохнула. Снова поворот. Медленно и совершенно беззвучно ручка двери опустилась.

Я еще никогда не была так напугана. Я вся была во власти совершенно ужасного чувства. Кто-то хотел проникнуть в мой номер. В три часа ночи! Это не было случайностью. Если бы это, к примеру, был пьянчуга, который ошибся дверью, все не происходило бы в такой тишине. Да и что от меня может быть нужно пьянчуге? Оставалась единственная версия — это вор, который промышляет в номерах дорогих отелей.

Все эти мысли пронеслись в моей голове в мгновение ока, а тем временем за дверью, в двух метрах от меня, кто-то стоял. Мне чудилось, что я слышу сдерживаемое дыхание — или это была лишь игра моего воображения?

Я напряженно смотрела на дверную ручку. Она больше не шевелилась.

Я на цыпочках подошла к двери и наклонилась к замочной скважине, стараясь двигаться бесшумно. Коридор был ярко освещен и казался совершенно пустым.

Я вдруг с ужасом подумала: а что было бы, если бы я забыла запереть дверь или если бы я спала? И чего хотели от меня с той стороны? И главное — кто это был?

Немного успокоившись, я повернула ключ в замке и распахнула дверь.

Коридор был действительно пуст.

Однако справа у стены, там, где коридор поворачивал, я увидела чью-то тень, которая тут же исчезла. Где-то далеко хлопнула дверь. Стояла такая тишина, что я не могла этого не услышать.

Я не стала бы придавать слишком большого значения ночному инциденту. Прежде всего, я была не слишком уверена, вправду ли видела тень, которая пропала в той части отеля, где, как я знала, живет мадам Тоски. Но все происшествие показалось мне необычайно странным и удивительным. Почему взломщик решил ворваться именно ко мне?

Я пришла к выводу, что не стоит исключать возможность шпионажа в пользу другого модного дома. У меня не было привычки возить с собой эскизы и планы будущей коллекции, но вор мог не знать об этом. Мадам Торски интересовалась моей работой. Но я была не в состоянии представить, что она может пойти на кражу эскизов с целью совершения незаконной сделки.

Как ни парадоксально, версия о промышленном шпионаже мне показалась наиболее достоверной, и я успокоилась.

Обретенное спокойствие меня даже удивило. Правда, в тот момент, когда тень — или привидение — исчезло за углом, я кинулась было к телефону, чтобы позвонить в полицию, но тут мой взгляд упал на часы. Я бросила трубку обратно на рычаг. Не было времени ни для разговора по телефону, ни для сидения в полиции и дачи показаний. Скоро позвонит портье, и нужно будет ехать в аэропорт. А я еще даже не одета! И я бросилась укладывать багаж.

Два дня спустя я летела обратно в Баден-Баден. Мое настроение было поистине солнечным. Я смотрела в иллюминатор на серебряную ленту Рейна, а вдали уже вырастали горы Шварцвальда. Склоны, покрытые лесом, были темными, почти черными. Среди этой черноты выделялись ярко-зеленые кляксы лугов и мирные деревеньки. Было бы преступлением уткнуться в книгу и не видеть этого ярко-синего, без единого облачка, неба и пестрого ландшафта.

Я отложила газету и вытянула ноги. В самолете было так спокойно после безумных дней, проведенных в Париже. Встреча со Стивенсом, переговоры с кутюрье, звонки в Рим, Мадрид, договоры с поставщиками и, наконец, снова Стивенс, — я была выжата как лимон. Но контракт был подписан!

Наша фирма никогда не скупилась на гонорары, но когда я взглянула на чек, выписанный мне за проведенные переговоры, то невольно подумала, что бухгалтер что-то напутала с нулями.

Счастье переполняло меня.

Когда наконец такси остановилось возле моего отеля в Баден-Бадене, я ощутила дополнительный прилив счастья от мысли, что мой отпуск продолжается. Увижу ли я Тилля Клаузена? Все же он произвел на меня большое впечатление. Мысли о нем не оставляли меня и в Париже. Уезжая, я успела черкнуть ему пару строк и попросила портье передать послание.

Я подошла к регистратуре и с замиранием сердца спросила, есть ли что-нибудь для меня? И уже протянула руку, чтобы взять письмо от Тилля.

— Для вас ничего нет, фрау фон Берг.

— Этого не может быть! Я же оставляла вам письмо и должен быть ответ.

Может быть, портье что-то перепутал?