ДайсМен, или Человек жребия - [147]

оказала на продажи и прибыли, а также на наши жизни. С течением лет моя деловая жизнь приносила мне всё меньше и меньше удовлетворения. У меня была обычная язва желудка и любовница, я развелся с женой, глотал ЛСД или что-нибудь еще и ходил на дискотеки, но ничто не помогало: мои прибыли и мое безразличие к жизни оставались неизменными. Затем я прочел о Вас статью в журнале «Нью-йоркер»[155], который я не выношу и никогда не читаю, разыскал здесь в Коламбусе Вашего последователя, и с того времени я и мой бизнес уже никогда не были прежними.

Первое, что велел мне сделать Жребий, — поголовно поднять зарплату на тридцать процентов и написать каждому персональное похвальное письмо. В тот месяц производительность подскочила на сорок три процента (в следующем она упала на двадцать восемь).

Затем Жребий приказал мне прекратить выпуск обычных шляп (семейный продукт на протяжении шестидесяти семи лет) и делать экспериментальные шляпы. Мои дизайнеры с ума посходили от восторга. Наша первая линия шляп (Вы могли читать о них в «Дамской одежде») была очень успешной: «сомбреро-лодка», по существу, ковбойская шляпа с полями, которые по бокам загибаются к макушке, но спереди и сзади свисают на четыре дюйма.

Хотя наши прибыли снизились на пятнадцать процентов, продажи подскочили на двадцать, и от моей скуки не осталось и следа. Нашей второй разработкой стала шляпа для дождливой погоды, которая выглядит, как ку-клукс-клановский колпак, и сделана из яркого цветного пластика, подходит для обоих полов. Расходится она совсем плохо (за исключением Юга), но все мы в компании «Фидел'с» считаем, что она великолепна. На этом этапе мои прибыли превратились в убытки, но воля Жребия будет исполнена.

Затем Жребий настоял, чтобы мы отказались от нашей главной приносящей прибыль линии дорогих шляп для дешевых мужчин. Наши розничные торговцы пришли в ужас, но мы были так заняты нашей третьей экспериментальной разработкой (дизайнер утверждает, что ключевое решение принял Жребий), что нам было всё равно. «Блин» или «нимб» (мы еще не спрашивали у Жребия) — это головной убор в форме диска, который устроен по принципу академической шапочки, но выпускается во множестве расцветок, материалов и форм, хотя, как правило, представляет собой эллипс или круг. Наши розничные магазины настроены очень скептически, но, помня успех «сомбреро-лодки», заказали так много, что мы запаздываем с заказами на несколько месяцев.

Мы по уши в долгах, но все наши ведущие дизайнеры и менеджеры добровольно пошли на пятидесятипроцентное снижение зарплаты в обмен на долю в прибыли от нашей линии «нимб», и мы намерены выжить. На прошлой неделе Жребий приказал нашему дизайнеру разработать шляпу, которая закрывает всё тело, и хотя некоторые из нас пребывают в сомнениях, он работает с энтузиазмом.

Подумать только, раньше я год за годом выпускал и продавал один и тот же вид шляп! Пожалуйста, пришлите нам все Ваши публикации. Благодарим Вас за помощь.

Искренне Ваш, Джозеф Фидел, Президент «Шляпы Фидел'с», Коламбус, Огайо

88

Профессор Боглз из ЦЭПСС:

Дорогой Люк!

Я рациональный, линейный, вербальный, дискурсивный, начитанный человек, и даже твои нелепые поступки лишь отчасти могли подготовить меня к шоку, которым стала для меня первая неделя в Катскиллском ЦЭПСС. Я послушно выражал гнев, играл Гамлета, притворялся дураком, вел себя как разъяренный тигр; и более того — я женоподобно крутил своими немалыми бедрами, когда Жребий пытался превратить меня в женщину. Однако всё это я проделывал в одиночестве; я следил за тем, чтобы исполнение ни одной из ролей не требовало активного взаимодействия с другими людьми. Когда другие люди пытались навязать мне свои «я», внутри себя я становился циничным вне зависимости от того, кого я без особого энтузиазма изображал.

Средних лет женщина вульгарно домогалась, чтобы я ее соблазнил, и Жребий велел реагировать благосклонно. Я обнаружил, что слюнявлю ей шею и сжимаю ее обширный корсаж, но чувствую себя совершенно отстраненным. Мой фаллос оставался детумесцентным[156]. Через пять минут она переключилась на кого-то еще.

Пробуждение наступило на пятый день, в комнате творчества. Жребий выбрал для меня задание написать четыре страницы на новом языке, — языке, который главным образом использовал бы слова известной лексики, но сочетал их в новой грамматике, новом синтаксисе и произношении. Я должен был попытаться выразить подлинные чувства. Я просидел час и не смог продвинуться дальше каракулей. Затем я наконец написал предложение:

«Дерьмокопатель балуется пинг-понговой поэзией».

Мне нравилось, как оно звучит, но синтаксис был слишком стандартным. Я написал второе:

«Ободранная. Шкуроснятая, зажаренная. Дубина это».

Я чувствовал, что это уже лучше, только не хватало глаголов.

«Дядинокая откушерка шлепетляется на воркушет-ку, ушишав незнадомцев под хверью».

Я улыбнулся себе: я чувствовал, что подбираюсь ближе к истине.

«Спитый с толку грохопромахнулся, переизрыжает душку, откушерка шлепетляется, дриснея. Я хотел куромельку. Не будит тебе куромельки, скозлал бапочка. Ты опять не клухался, заветил он в жутку. Шорт добери терьмо энакое. Шортова святолочь».