Давным-давно - [12]
Пелымов
Что до меня, то я готов
От привилегий отказаться...
Жермон
(про себя)
Не хочет он со мною знаться.
Ржевский
Азаров, пей! Подлей ему,
Станкевич!
Шура
Мне уже довольно,
Благодарю...
Ржевский
Ты разве болен?
А коли нет, так не пойму.
Гнушаться жжeнкою не можно,
Нет, пей... И мне подлейте тоже...
Шура
Поручик... но...
Ржевский
Всe трын-трава!..
За младость!
Воронец
Горич, запевай!
Горич поeт куплеты, остальные хором подтягивают припев.
Горич
Коль пунша пламенем лиловым
Всe вновь вокруг озарено, —
Припев любимый грянем снова...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Горич
Мы все немножко суеверы,
Но крепко верим лишь в вино,
В нeм топим все свои химеры...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Горич
В сраженьях нам, не на постели
Расстаться с жизнью суждено,
Попы, должно быть, нас отпели...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Горич
Над нами слава дымом веет,
И мучит только нас одно -
Сердца без практики ржавеют...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Горич
Но снова забушует сердце,
Надеждой оживeт оно.
И будет с новым жаром петься:
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Шура неожиданно громко хохочет.
Ржевский
Азаров, что с тобой?
Шура
Как славно
Поeте вы!.. Поручик, вас
Люблю ужасно!
Ржевский
Вот те раз!..
Да ты, брат, пьян!..
Ртищев
Довольно явно!
Шура
Как пели вы?..
(Поeт.)
Давным-давно...
Хохот.
Хилков
Ну ладно, пей, брат!..
Шура
Всe равно!
(Пьeт.)
Вельяминов
Мадемуазель Жермон, за вами
Черeд нам спеть!
Станкевич
Мы просим!
Ржевский
Да!
Жермон
Нет, что вы, право, господа,
Я всe забыла...
Пелымов
Ваша память
Была плохой всегда...
Жермон
О нет!..
Я вспомнила один куплет,
Но не судите слишком строго.
Война, волнение, дорога...
Мой голос - он уже не тот,
И здесь со мною нету нот.
Не ждите из Моцарта арий...
Горич
Вы начинайте... На гитаре
Я подберу за вами вслед
Мотив, коль прост он...
Жермон
Мой куплет
Я посвящаю всем, кто знал
Любовь и от неe страдал...
Пауза. Жермон поeт. Горич ей аккомпанирует.
Меня позови,
Избранник мой милый,
Забудем, что было,
Чудесней нет силы,
Чем сила любви!
Пусть плещет вино!
Я пью, мне всe мало...
Уж пьяною стала...
И кружится зала...
Теперь всe равно!
А если конец,
Я плакать не стану,
Скажу без обмана,
Есть дно у стакана
И в дуле свинец!
Пусть плещет вино!.. и т.д.
Знай только, мой друг,
Бояться не надо.
Я гибели рада.
Окликнешь из ада,
Вернусь к тебе вдруг!..
Пусть плещет вино!.. и т.д.
(Кончила петь.)
Аплодисменты. Аплодируют все, кроме Шуры и Пелымова.
Все
Бис!
Фора!
Браво! Браво!
Фора!
Бис! Браво!
Фора!
Браво!
Бис!
Ржевский
Волшебница, клянусь вам, скоро
От вас с ума сойду!
Ершов
Сюрприз
Чудесен мой, друзья, не так ли?
Ртищев
Война - и вдруг мы на спектакле!
Вот чудо истинно!
Ржевский
Вам ручку
Поцеловать за чудеса...
Жермон
Поручик, что вы...
Вельяминов
Вот краса
И дар в союзе.
Станкевич
Право, лучше
Не слышал пенья никогда.
Жермон
Вы слишком пылки, господа!..
Я к вам привыкла очень скоро.
Ржевский
Богиней быть достойны вы!
Воронец
Не потеряй, брат, головы!..
Хилков
Ещe чуть-чуть, и вспыхнет порох...
Ржевский
Ах, мне и головы не жалко
За вас, Луиза... Всe ничто
Пред вами... Суждено гадалкой
Любить шатенку мне...
Шура неожиданно поднимается, мрачно смотрит на Жермон и Ржевского.
Пелымов
Ты что?
Шура
Нет, ничего...
Воронец
Ты пьян, дружище,
Садись...
Шура
Я пьян? Вот вздор! Я в тыщу
Раз больше выпью! Что за чушь!
Пелымов
Вот говоришь теперь, как муж,
А не ребeнок...
Шура
Что хотите
Сказать вы этим?..
Вельяминов
Тише, друг.
Станкевич
Он пьян!..
Ртищев
Садись, корнет.
Шура
За эти
Слова я вам... я вас!..
Воронец
Ну, в круг
Садись опять... Что встал?
Шура
Подобных
Намeков не терплю!..
Пелымов
Корнет,
Клянусь, я друг тебе до гроба!
Садись сюда!
Шура
(садится)
Один секрет
Скажу тебе, коль друг ты верно...
Пелымов
Мне с каждым часом ты милей...
Шура
Актeрок не люблю, во-первых,
А во-вторых...
(Пауза.)
Забыл!..
(Махнув рукой.)
Налей!
Пелымов
Пожалуй, хватит...
Воронец
Пусть вповалку
Заснeт. Налей ему...
Шура
(снова вскакивая)
Гадалки,
Известно, врут всегда... Для вас,
Поручик, говорю сейчас...
Жермон
Он очень мил...
Ржевский
Совсем мальчишка!
Нет, дайте локоть...
Жермон
Это слишком,
Поручик, я от вас уйду...
Ртищев
Надень, брат, на себя узду!
Горич
(поeт)
Бранить гусаров за манеры,
Клянусь вам, вовсе неумно, —
Живeм без Талий и Венеры...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Ржевский
(Пелымову)
Ты не ревнуешь?
Пелымов
О, нисколько!
Шура
Я в жизни, право, не пил столько,
Клянусь вам жизнью... Жизнь моя
Была... Нет... Был...
(Снова вскакивает.)
Петь буду я!
Пелымов
Ты?
Шура
Да, сейчас... Прошу потише!
Ртищев
Мы просим!
Вельяминов
Только не шаля...
Жермон
Он юностью так весь и пышет...
Шура
Мадемуазель... Вас слушал я...
(Вскакивает на кучу мешков и поeт.)
Меня зовут юнцом безусым,
Мне это, право, всe равно.
Зато не величают трусом...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Шура
Иной усищи крутит яро,
Бутылкам всем глядится в дно,
Но сам лишь копия гусара...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Шура
Иной клянeтся страстью пылкой,
Но, коли выпито вино,
Вся страсть его на дне бутылки...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Шура
Влюблeнным море по колено,
Я с ними в этом заодно,
Но караулит всех измена...
Все
Давным-давно... Давным-давно...
Шура вдруг пошатывается, чуть не падает. Еe поддерживает Пелымов. Она без чувств.
Воронец
Что с ним?
Пелымов
Нехорошо.
Ртищев
Азаров!
Все, кроме Ржевского, который занят только Жермон, суетятся вокруг Шуры.
«Книга известного драматурга А. Гладкова (1912—1976) интересна своей документальной наполненностью, оригинальными суждениями и размышлениями о творчестве Б. Пастернака, К. Паустовского, И. Эренбурга, Ю. Олеши, В. Кина, В. Катаева. Портреты, эссе, записи бесед с писателями, статьи — все это под пером автора обретает форму живого, увлекательного разговора о литературе, театре, читателе.».
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.