Давным-давно - [13]
Пелымов
Дай ковш!
Ртищев
Нам, забулдыгам старым,
Теперь уж нипочeм сей пир,
А он...
Воронец
Ну, расстегни мундир!
Шура
(приходит в себя)
Нет, нет! Я... Мне немножко жарко...
Сейчас пройдeт...
(Поднимается, пошатываясь, трeт лоб.)
Пелымов
Вот здесь, в углу,
Прохладней...
(Отводит еe в угол.)
Шура садится там, опустив голову на колени.
Ржевский
Светят очи ярко
Лишь ваши так... Ну, поцелуй,
Один!.. Молю!
Ртищев
Однако, Ржевский,
Заехал ты далeко, брат!..
Ржевский
За поцелуй готов я в ад!..
Богиня!..
Жермон
Нет!..
Ржевский
Вы злы, как деспот.
Жермон
Нет, что вы!
Ржевский
Заслужить готов!..
Жермон
Но чем?
Ржевский
Не знаю... Вы - виденье!..
(Пытается еe поцеловать.)
Жермон
Нет, нет!
Ржевский
Вы - королева снов!..
Чем заслужить...
(Вскакивает.)
Ах, вот идея!..
Намедни видел в доме здесь
Одну такую штуку... Скоро
Вернусь!..
(Убегает из зала.)
Хилков
Влюбился! Вот умора!
Воронец
Огнeм восторга пышет весь!
Таков наш Ржевский!..
Ртищев
Завтра, верно,
Еe из нас забудет первым...
Вельяминов
Теперь играет в нeм вино.
Жермон подходит к Пелымову, сидящему в отдалении от костра.
Жермон
Пьер, не хотите вы со мной
Сказать и слова...
Пелымов
Что в словах вам,
Понятно всe без слов давно...
Жермон
Хотела вам сказать одно...
Едва соперником запахло,
Вы сразу...
Пелымов
Сразу - что?..
Жермон
Мой друг,
Хотите правду?..
Пелымов
Нет, в игру
Я эту не играю больше...
Ни правды не хочу, ни лжи.
Жермон
Но, Пьер, прошу вас...
Пелымов
Я вас столь же
Прошу в свою не путать жизнь
Меня...
Жермон
Вам будет жаль!..
Пелымов
Быть может,
Но и тогда не изменюсь...
Жермон
Пьер, я была тебе, клянусь,
Верна...
Пелымов
Оставим клятвы тоже...
Сейчас примчится Ржевский. Он
Заменит вам меня с успехом,
Как тот...
Жермон
Ты, право, был введeн
В ошибку... Кто-то ради смеха
Налгал...
Пелымов
Оставим разговор!..
(Встаeт и отходит.)
Жермон
Ну, хорошо...
К Жермон подходят, пошатываясь, Хилков и Ртищев.
Хилков
Решите спор,
Мадемуазель!..
Ртищев
Какое чудо
Быть может названо восьмым?
Жермон
На ваш вопрос ответить трудно...
Ртищев
Стоим сейчас пред чудом сим...
Восьмое чудо - вы на свете.
Жермон
Любезны слишком вы! Что с этим
Корнетом юным?..
Ртищев
Захмелел
От непривычки...
Хилков
Так, пустое,
Видать отходит... Вон уж сел...
Жермон
Но больше пить ему не стоит.
Вы не давайте.
Хилков
Верно, сам
Он не попросит...
Жермон
Чудеса!
Такие дети - и на службе...
Ртищев
Да, были дети - станут мужи.
Шура
(не опуская руки от лба, подходит к костру)
Ещe воды немного мне...
Жермон
А вам не страшно на войне?
Шура
А вам не совестно такие
Вопросы задавать?
Вбегает Ржевский с маленьким букетом полузамeрзших, но ещe живых роз.
Ржевский
Богиня!
Вот мой сюрприз!
Жермон
Цветы! Мой бог!
Откуда?
Ржевский
Там, в оранжерее,
Был под стеклом один горшок...
Наденьте вместо ожерелья
На шейку...
(Неожиданно целует Жермон.)
Хилков
Чeрт!
Ртищев
Каков пострел!
Жермон
Поручик, я не обещала
Вам ничего...
Ржевский
Я весь сгорел
От страсти и прошу пощады.
Ещe один!..
Жермон
Нет, нет! Скажите,
Цветы вы дали мне совсем?
Ржевский
Конечно... На груди носите,
Пока не свянут...
Жермон
А коль все
Я их хочу отдать другому?..
Ржевский
Что?
Ртищев
Быть сейчас, наверно, грому.
Жермон
Вы мне позволите?
Ржевский
Да... Но...
Отдать другому, что дано
Вам от меня...
Жермон
Но так хочу я.
Воронец
Он побледнел... Я бурю чую...
Станкевич
Вот будет шум!
Ржевский
Мадемуазель!
Жермон
Так не мои они ужель?
Ржевский
Да, но...
Жермон
Отдам я их тому,
Кто мне из вас милей всех нынче, —
В Провансе есть такой обычай.
Ржевский
Мои цветы... Но почему?..
Жермон
Они теперь уже не ваши...
Горич
Смотри, Станкевич, Ржевский страшен.
Ржевский
Но это оскорбленье!
Вельяминов
Знаю,
Пелымову отдаст она...
Жермон
Налейте мне ещe вина...
Фиал я этот поднимаю...
За вас... корнет!
(Бросила цветы к ногам Шуры.)
Все удивлены.
Ржевский
Но это... Это...
Жермон
И пью за юного корнета!
Шура машинально поднимает цветы. К ней подходит разъярeнный Ржевский.
Ржевский
Цветы отдайте мне сейчас!
Как смели взять!.. Я вас... Я вас...
Вельяминов
Брось, Ржевский!
Ртищев
Это же мальчишка!
Ржевский
Смеяться над собою слишком
Я не позволю!.. Мне цветы
Отдайте!..
Хилков
Он взбешeн
Жермон
Мой бог!
Вельяминов
Корнет, ну вы хоть уступите,
В башку ему ударил хмель,
Он дьявольски горяч в обиде.
Шура
(стоявшая неподвижно с цветами в руках, кланяется Жермон)
Благодарю, мадемуазель!
Ржевский
Отлично!.. Вас прошу к барьеру!
Я вызываю вас... да, да!..
Пауза.
Молчите? Чина офицера
Вы, трус, не стоите тогда!
Пауза.
Я презираю вас... Вы это
Заслуживаете как трус!..
Я жду немедленно ответа,
Даю минуту...
Воронец
Ржевский!
Ржевский
Ну-с?
Шура
(подходит к Пелымову и Станкевичу)
Прошу моим быть секундантом,
Пелымов, вас, а также вас...
Вельяминов
Но он по долгу адъютанта
Уедет завтра же от нас...
Шура
Немедленно мы будем драться...
Вельяминов
Но где?
Шура
Вот здесь.
Воронец
Однако, братцы,
Как можно!..
Горич
Здесь, сейчас - дуэль?
Вельяминов
Быть может, вы, мадемуазель,
Уговорите их?
Жермон
Пожалуй,
Зашла я в шутке далеко...
(Подходит к Ржевскому.)
Что вы так пылки, я не знала.
Простите этот мне укол...
Я пошутить хотела. Мальчик
Был вежлив и чуть-чуть запальчив.
Он невиновен... В искупленье
Я поцелую вас сама...
(Целует Ржевского.)
Ржевский
Чeрт! Право, я сошeл с ума.
(Подходит к Шуре.)
Готов простить я оскорбленье
Невольное...
Ртищев
Утишен зверь!
Шура
(не принимает его руки)
Но не прощаю я теперь,
«Книга известного драматурга А. Гладкова (1912—1976) интересна своей документальной наполненностью, оригинальными суждениями и размышлениями о творчестве Б. Пастернака, К. Паустовского, И. Эренбурга, Ю. Олеши, В. Кина, В. Катаева. Портреты, эссе, записи бесед с писателями, статьи — все это под пером автора обретает форму живого, увлекательного разговора о литературе, театре, читателе.».
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.