Давным-давно - [11]
Клянусь, друзья, я был бы взят в полон...
Хилков
Признайся, Ржевский, ты не всe сказал нам.
Чай, с ней ты целовался в вихре бальном
В каком-нибудь углу укромном?
Воронец
Ну-с?
Ржевский
Я, господа, нескромным быть боюсь!
Ну, целовался... Что с тобой, корнет?
Шура
Нет, ничего...
Ржевский
Греха большого нет
В том, и не мог же, право, отступать я,
Когда она чуть не рвалась из платья...
Хохот.
Что ты, корнет?.. Об этом я в тот раз
Тебе не говорил...
Шура
Как жарко тут у вас...
Ну, коль она урод, зачем же вы тогда
С ней целовались?
Ржевский
Что тут за беда?
Не знаешь ты гусарские манеры,
Когда навеселе - по мне, все кошки серы...
Воронец
Остынет каша!
Ржевский
Ненавижу страстно
Жеманниц чопорных и кислых дур.
Коль ей подобная вдруг попадeт в беду,
Рукой не шевельну, чтоб отвратить опасность.
Хилков
Каков злодей!
Шура
Не верю я, поручик,
Клевещете вы на себя, клянусь!
Я думаю о вас гораздо лучше.
Ржевский
Ты, чeрт возьми!
Шура
Прости. Представим, пусть
В опасности кузина оказалась,
В тебе неужли бы не шевельнулась жалость?
Ржевский
Нет, уверяю, глазом не моргну,
Чтоб ей помочь. Да лучше уж врагу,
Чем эдакой причуднице. Чем меньше
Подобных ей на свете будет женщин,
Тем лучше.
Шура
Всe-таки готов поспорить я,
Что на себя вы...
Ржевский
Ты!
Шура
Ну, ты... Клевещешь зря...
Ржевский
Готов с тобой хоть об заклад я биться,
Что коли случай выпадет такой,
Что модницу спасу я собственной рукой,
То я...
Шура
На ней обязан ты жениться!
Ржевский
Чeрт! Всe равно! Такому не бывать!
Шура
Я наши руки попрошу разнять
Вас, господа...
Горич
Закладом спор увенчан.
Свидетели мы все...
Ржевский
Нет, не таких я женщин
Люблю...
Шура
Ну, а каких?
Ржевский
Не этих ваших сонь
Мечтательных. Мне, чтоб была огонь,
Шампанское...
Вельяминов
Забыл про уговор.
Ну, господа, заканчивайте спор...
Едят.
Хилков
(встаeт)
Без водки я одним гляденьем сыт.
Вельяминов
Помалкивай...
За дверью шум и голоса.
Ртищев
Что там за шум?
Ржевский
Давыд
Вернулся, верно...
Станкевич
Точно ужин чуял...
Входит Ершов.
Ртищев
Ершов!!!
Ржевский
А где ж Давыд?!
Ершов
Мечтали вы о чуде,
Так чудо совершилось, господа!
Хилков
Неужели?..
Ершов
Степан, тащи вино сюда.
Все
Ура!
Воронец
Откуда, брат?
Ершов
Да с самого мороза.
Отбили у французов два обоза.
Хилков
Вот милые!
Ртищев
Как оживились детки!
Ржевский
А где ж Давыд?
Ершов
Остался на разведке.
Казаки вносят ящики с вином и провизией. Вокруг костра начинается весeлая возня - приготовление к традиционной пирушке.
Ещe один сюрприз для вас готовлю, други,
Чтоб скрасить наши редкие досуги,
Чтоб вы не ныли по-пустому, зля
Себя и всех, привeз я... Вуаля!
В дверях существо, обмотанное шалями. Все вскакивают.
Ржевский
(бросается к дверям)
Постойте!.. Коль не врут мне очи, —
Жермон Луиза!.. Господа!
Я сплю иль брежу?
Вельяминов
К нам, сюда,
Жермон!
Хилков
Откуда?
Жермон
(освобождается от шалей и нетерпеливо топает ногами, стараясь согреться)
Мило очень...
Но вы не рады, вижу я...
Ржевский
Скорей я в птичку, из ручья
Вдруг выпорхнувшую, поверю,
Чем в это! На биваке, здесь,
Богиня грeз, мечта феерий!
Иль это сон?
Жермон
Мила мне лесть.
Еe давно я не слыхала...
Но сесть позвольте мне сначала.
Да, это я... Замeрзли ноги.
Во-первых, их согреть хочу,
А во-вторых...
Ржевский
Жермон! О боги!
Мне покажите, как врачу,
Свою вы ножку... Нет, не трите,
Так отойдут... О ножки эти!
Таких, знать, в мире больше нет...
Как хороши!.. Взгляни, корнет...
Жермон
Ну что вы, сударь...
Ржевский
Эй, Пелымов,
Поди сюда, знаком ведь ты!
Рабом был вашей красоты,
Не правда ль, в прошлую он зиму.
Вы помните его, Жермон?
Пелымов кланяется издали, не подходя.
Жермон
(в сторону, про себя)
Ах, неужели здесь и он!
Ржевский
Но всe же расскажите толком,
Откуда вы?.. Хотя бы суть...
Жермон
Вы вертитесь как на иголках,
Поручик... Дайте мне вздохнуть!
Горич
Подробности потом!..
Жермон
С обозом
Везли нас, верно, в Польшу, ну-с...
Вельяминов
В обозе? Как?
Хилков
Столь нежный груз!
Жермон
Тут, господа, сплошная проза...
В Москве всем было не до нас.
Хотели снова мы остаться,
Нам предписали отправляться
С Великой Армией... Как раз
Тут начались дожди... Ужасно
Всe остальное было...
Станкевич
Ясно.
Ржевский
Но вас теперь не отдадим
Французам мы! Не правда ль, братцы?
Жермон
Мой бог! Отныне возвращаться
Сама я не желаю к ним,
К России я привыкла, да...
И к русским тоже, господа...
В Москве мне лучше, чем в Париже...
Ржевский
Ура, Жермон!
Ершов
К огню поближе.
Воронец
Мадемуазель, прошу к столу,
То бишь к костру...
Вельяминов
Вы здесь, в углу,
А мы вокруг...
Станкевич
Взамен подушек
Вам куль овса...
Все рассаживаются. Ершов зажигает жжeнку.
Ртищев
Поднимем кружки
За родину Россию-мать!
Пьют.
Жермон
Я, господа, хочу сказать...
Во многих странах я играла,
Но стал мне дорог мой успех
Лишь здесь, у вас... Люблю вас всех...
Родной и мне Россия стала.
Все
Ура, Жермон!
Жермон
Ах, знали б, как
Я там томилась все недели!
Французы уж не те, что были...
Иль я не та. Короче - мрак!
Ржевский
Жаль, что Давыда нет!
Вельяминов
Упрямец!
Опять выслеживает дичь...
Ершов
Вот снова на щеках румянец
У вас, Луиза...
Воронец
Мы беречь
Вас и лелеять будем славно...
Ртищев
Чур, нас любите равноправно!
Хилков
Знакомство старое не в счeт...
Ржевский
Нет, нам с Пелымовым почeт, —
Мы будем первыми средь равных,
Как старые друзья, не правда ль?
Хилков
Нет, мы с тобой поспорим в том...
«Книга известного драматурга А. Гладкова (1912—1976) интересна своей документальной наполненностью, оригинальными суждениями и размышлениями о творчестве Б. Пастернака, К. Паустовского, И. Эренбурга, Ю. Олеши, В. Кина, В. Катаева. Портреты, эссе, записи бесед с писателями, статьи — все это под пером автора обретает форму живого, увлекательного разговора о литературе, театре, читателе.».
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.