Дарий Великий заслуживает большего - [8]

Я заказал Алишань (изумительный китайский улун) для себя и мокко для Чипа, а еще прихватил пару салфеток, чтобы протереть Хороший Столик перед тем, как мы займемся домашкой.

– Что у тебя сегодня? – спросил Чип, когда я вытащил из сумки планшет.

– Алгебра. Продвинутый курс.

– Хуже не придумаешь.

– И то правда.

Чип кивнул и пригубил мокко. Затем достал свой планшет, сунул в уши наушники и приступил к работе.

Вот какое дело: я до сих пор не могу толком объяснить, как так получилось, что мы с Циприаном Кузумано пару раз в неделю зависали в «Чертогах разума» и делали домашку. Да что там, я даже не могу объяснить, как мы стали друзьями.

Все годы, что мы учились в школе, Чип изводил меня не меньше, чем Трент. Но после того, как я вернулся из Ирана, что-то изменилось. Чип вдруг стал дружелюбным, начал здороваться со мной в коридорах. На тренировках мы держались вместе, а после уроков ехали домой на велосипедах – Чип жил в том же районе, что и я, – по пути обсуждая футбол, домашние задания и всякую ерунду.

Как-то после тренировки выяснилось, что нам обоим нужно написать эссе по американской литературе. И Чип спросил, не хочу ли я поработать сообща, а я предложил сделать это в «Чертогах разума», и так зародилось нечто вроде традиции.

И мне вроде как нравилось тусоваться и делать домашку с Чипом.

Не знаю почему, но нравилось.

Это же нормально.

Так?

В шесть вечера мы вернулись в школу и зашли в раздевалку.

У меня в животе будто ворочалась маленькая нейтронная звезда.

Чип сжал мое плечо.

– Ты как, нормально?

Я кивнул и потер ладонью затылок.

До сих пор не привык к колючему ежику волос. Но на ощупь мне нравилось.

Как-то даже расслабляло.

– Ты аж зеленый.

– Просто нервничаю.

Чип поглядел на меня с ухмылкой.

– У тебя все получится.

– Спасибо.

Я переоделся в форму – для домашних матчей полагалась красно-черная – и сел на скамейку, чтобы зашнуровать бутсы.

Гейб встал передо мной и стянул через голову свитер. Я старался не сводить глаз с бутс, потому что Гейб был довольно привлекательным – подтянутый живот, темная кожа, легкий пушок волос над поясом – и это слегка отвлекало.

К тому же я встречался с Лэндоном, поэтому заглядываться на других парней было неправильно. Верно?

– Твой парень придет на игру?

У меня покраснели щеки.

– Лэндон? Нет, он репетирует со своей группой. Но родители придут. И сестра.

– Старшая или младшая?

– Младшая. Ей девять.

– Понятно. – Гейб сел рядом и тоже начал шнуровать бутсы. Я встал, потянулся и на секунду отвернулся, чтобы проверить, хорошо ли сели компрессионные шорты.

Раздражение и натертости – это вам не шутки.

– Готов?

– Готов.

Устройство для приготовления горячего напитка из зерен

Пройти отбор в школьную команду по соккеру меня надоумил наш старый учитель по физкультуре – тренер Фортес. Но летом его жена получила работу в Восточном Вашингтоне, и он уехал вслед за ней.

Ему на замену наняли тренера Бентли, также преподававшую историю и гражданство. У нее была кожа теплого темного оттенка, бритая голова и лицо, на котором выражение сияющей похвалы за секунду сменялось ядерной яростью, особенно если ей казалось, что ты не выкладываешься на поле на все сто процентов.

На прошлом месте работы в Орегоне команды под руководством тренера Бентли участвовали в чемпионате штата, и теперь она поставила перед собой задачу сделать из сборной «Чейпел-Хилл» команду, которую все будут бояться. Тренер Бентли обладала целеустремленностью клингонского воина и аналитическими способностями вулканского ученого.

Пока мы с Чипом перебрасывались мячом, чтобы разогреться, она непрерывно покрикивала:

– Шевелите ногами! Быстрее!

Я кивнул и ускорился.

Не поймите меня неправильно, мне нравилась тренер Бентли.

Правда, нравилась.

Но иногда она могла бы вести себя чуть помягче.

На противоположной стороне поля разминалась команда старшей школы «Крествуд», наш противник на уровне округа. Форма у них белая с желто-зеленой окантовкой.

Хотя я так и не проникся духом соперничества – наверное, повлияло общение со школьной командой по американскому футболу, – талисманом «Крествуда» был спартанец, а значит, я был генетически предрасположен испытывать к ним неприязнь.

Персы (пусть даже Частичные) и спартанцы (даже поддельные) являются естественными врагами. Об этом писали целые эпосы. И снимали расистские фильмы.

Тренер Бентли дунула в свисток.

– Ну-ка, Громилы, встали в Круг!

Она всегда собирает нас в Круг перед матчами и тренировками. Мы встаем за воротами, скрещиваем руки, потом берем друг друга за ладони и по очереди рассказываем о том, что хорошего сделали для нас товарищи по команде.

Тренер Бентли принесла этот обычай из старой школы. Сказала, что это способствует единству команды и помогает бороться с культом токсичной маскулинности в спорте.

В этот раз я оказался между Чипом и Гейбом, напротив тренера Бентли, которая взяла слово первой:

– В начале сезона вы не знали меня, а я не знала вас. Но вы приняли меня со всей душой, и сегодня мы выиграем свой первый матч. Я вами горжусь.

Дальше мы пошли против часовой стрелки: ребята делились историями о том, как другие игроки выручали их, одалживали конспекты, давали советы по работе ног и даже выступали в роли «второго пилота», помогая цеплять девчонок.