Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV - [44]

Рассудок мой к познанью не влекло,

Насколько я способен вспомнить ясно, [147]

Как здесь я им терзался тяжело;

Я, торопясь, не смел задать вопроса,

Раздумье же помочь мне не могло;

Так, в робких мыслях, шел я вдоль утёса. [151]

Прекратился звон колоколов и пение стихло.

Поэт вспоминает трёх волхвов (пастухов), которые, по преданию, первыми слышали этот глас при рождении Спасителя, и сравнивает Его рождение с рождением Солнца и Луны Латоной.

Путники отправились дальше среди теней, поверженных ниц. Так лежат верующие в минуты исступления в Православных храмах. Поэт терзается вопросом, который возник и у меня: — «Почему отдача праздника Благовещения происходит в другое время?»

Данте не понимает, что означает это землетрясение и эта песнь, огласившая все уступы горы. Ему в пути было неведомо о переносе отдания Православного праздника Благовещения Пресвятой Богородицы.

Ч. XX.1. Император Священной Римской империи германской нации Карл V.

Самый могущественный из её императоров, при котором империя достигла максимального расширения, Карл V Великий (1500 — 1558 годы), после своего ухода с трона появляется на Великом престоле как Святой папа Пий V.

Purgatorio — Canto XXI. Чистилище — Песня XXI Круг пятый (окончание)

La sete natural che mai non sazia

se non con l’acqua onde la femminetta

samaritana domandò la grazia, [3]

mi travagliava, e pungeami la fretta

per la «mpacciata via dietro al mio duca,

e condoleami a la giusta vendetta. [6]

Ed ecco, sì come ne scrive Luca

che Cristo apparve a» due ch’erano in via,

già surto fuor de la sepulcral buca, [9]

ci apparve un’ombra, e dietro a noi venìa,

dal piè guardando la turba che giace;

né ci addemmo di lei, sì parlò pria, [12]

dicendo: «O frati miei, Dio vi dea pace».

Noi ci volgemmo sùbiti, e Virgilio

rendéli «l cenno ch’a ciò si conface. [15]

Poi cominciò: «Nel beato concilio

ti ponga in pace la verace corte

che me rilega ne l’etterno essilio». [18]

Терзаемый огнем природной жажды,

Который утоляет лишь вода,

Самаритянке данная однажды, [3]

Я, следуя вождю, не без труда

Загроможденным кругом торопился,

Скорбя при виде правого суда. [6]

И вдруг, как, по словам Луки, явился

Христос в дороге двум ученикам,

Когда его могильный склеп раскрылся, — [9]

Так здесь явился дух, вдогонку нам,

Шагавшим над простертыми толпами;

Его мы не заметили; он сам [12]

Воззвал к нам: «Братья, мир господень с вами!»

Мы тотчас обернулись, и поэт

Ему ответил знаком и словами: [15]

«Да примет с миром в праведный совет

Тебя неложный суд, от горней сени

Меня отторгший до скончанья лет!» [18]

Природную жажду знания утоляет лишь «живая вода» истины, которой в Евангельской легенде просит самаритянка. Вдруг перед путниками является дух, как, по словам апостола Луки, Христос являлся в дороге своим ученикам после Воскресения. Проходя над распростертыми молящимися, дух догнал путников и заговорил с ними. Вергилий ответил ему, приветствуя и желая войти в Рай (праведный совет), в который ему самому не суждено войти, как некрещёному.

Судя по разговору и по пожеланию Вергилия, говорящий с ними дух — живой человек.

«Come!», diss» elli, e parte andavam forte:

«se voi siete ombre che Dio sù non degni,

chi v’ha per la sua scala tanto scorte?». [21]

«Как! Если вы не призванные тени, —

Сказал он, с нами торопясь вперед, —

Кто вас возвел на божии ступени?» [21]

Дух удивляется, спрашивая: как же они вошли на Божии ступени Чистилища, если их не призвали к этому, и кто их возвёл сюда.

E «l dottor mio: «Se tu riguardi a» segni

che questi porta e che l’angel profila,

ben vedrai che coi buon convien ch’e» regni. [24]

Ma perché lei che dì e notte fila

non li avea tratta ancora la conocchia

che Cloto impone a ciascuno e compila, [27]

l’anima sua, ch»è tua e mia serocchia,

venendo sù, non potea venir sola,

però ch’al nostro modo non adocchia. [30]

Ond» io fui tratto fuor de l’ampia gola

d’inferno per mostrarli, e mosterrolli

oltre, quanto «l potrà menar mia scola. [33]

И мой наставник: «Кто, как этот вот,

Отмечен ангелом, несущим стражу,

Тот воцаренья с праведными ждет. [24]

Но так как та, что вечно тянет пряжу,

Его кудель ссучила не вполне,

Рукой Клото намотанную пряжу, [27]

Его душа, сестра тебе и мне,

Не обладая нашей мощью взгляда,

Идти одна не может к вышине. [30]

И вот я призван был из бездны Ада

Его вести, и буду близ него,

Пока могу руководить, как надо. [33]

Вергилий поясняет: виной этому Данте, отмеченный Ангелом на лбу и предназначенный к воцарению с праведными (высокому папскому служению). Но, так как поэт ещё жив, его душа, не обладающая мощью взгляда умерших, не может одна идти к вышине, поэтому он призван из Ада сопровождать его и охранять.

Его душа, сестра тебе и мне — так может сказать один живой человек другому живому человеку, о третьем живущем человеке — поэт подчёркивает, что в этом случае, разговор ведётся между живыми людьми.

Та, что вечно тянет пряжу — парка Лахезис, прядущая нить человеческой жизни. Парка Клото наматывает кудель на веретено, парка Лахезис сучит нить, парка Атропос ее перерезает, прерывая Земную жизнь.

Ma dimmi, se tu sai, perché tai crolli

diè dianzi «l monte, e perché tutto ad una