Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV - [45]

Шрифт
Интервал

parve gridare infino a» suoi piè molli». [36]
Sì mi diè, dimandando, per la cruna
del mio disio, che pur con la speranza
si fece la mia sete men digiuna. [39]
Но, может быть, ты знаешь: отчего
Встряслась гора и возглас ликованья
Объял весь склон до влажных стоп его?» [36]
Спросив, он мне попал в ушко желанья
Так метко, что и жажда смягчена
Была одной отрадой ожиданья. [39]

Пользуясь случаем, Вергилий спрашивает у духа, исполняя тайное желание Данте: — «Почему встряслась Гора, и по какой причине был такой крик?»

Quei cominciò: «Cosa non è che sanza
ordine senta la religïone
de la montagna, o che sia fuor d’usanza. [42]
Libero è qui da ogne alterazione:
di quel che «l ciel da sé in sé riceve
esser ci puote, e non d’altro, cagione. [45]
Тот начал так: «Гора отрешена
Ото всего, в чем нарушенье чина
И в чем бы оказалась новизна. [42]
Здесь перемен нет даже и помина:
Небесного в небесное возврат
И только — их возможная причина. [45]

Дух начинает пояснять, что Гора, на которой они находятся — самое спокойно место на Земле. Нет на ней ни нарушений чина, ни перемен, никакой новизны. Причина её колебаний одна: возврат небесного в небесное.

Per che non pioggia, non grando, non neve,
non rugiada, non brina più sù cade
che la scaletta di tre gradi breve; [48]
nuvole spesse non paion né rade,
né coruscar, né figlia di Taumante,
che di là cangia sovente contrade; [51]
secco vapor non surge più avante
ch’al sommo d’i tre gradi ch’io parlai,
dov“ ha „l vicario di Pietro le piante. [54]
Trema forse più giù poco o assai;
ma per vento che «n terra si nasconda,
non so come, qua sù non tremò mai. [57]
Ни дождь, ни иней, ни роса, ни град,
Ни снег не выпадают выше грани
Трех ступеней у загражденных врат. [48]
Нет туч, густых иль редких, нет блистаний,
И дочь Фавманта в небе не пестра,
Та, что внизу живет среди скитаний. [51]
Сухих паров не ведает гора
Над сказанными мною ступенями,
Подножием наместника Петра. [54]
Внизу трясет, быть может, временами,
Но здесь ни разу эта вышина
Не сотряслась подземными ветрами. [57]

Дух описывает климат, при котором не бывает бурных дождей, вызывающих наводнения, глубокого снега, крупного града, не бывает штормов и ураганов, редко видна радуга, нет засух и всё потому, что эта гора служит подножием Рая, которым ведает Святой апостол Пётр (вершит который город его имени — Санкт — Петербург). И если внизу, в Италии и Турции, откуда начали своё путешествие путники, нередки землетрясения и даже извержения вулканов, то здесь их никогда не бывает. Это — очень точная характеристика климата и тектонической обстановки континентальной платформы Центральноевропейской части России, вершиной которой является Валдайская возвышенность.


У загражденных врат — у врат Чистилища. Дочь Фавманта — Ирида, вестница богов, преимущественно Юноны, олицетворение радуги. Сухие пары, по Аристотелю, порождают ветер, подземными ветрами, по Аристотелю же, вызываются землетрясения.

Tremaci quando alcuna anima monda
sentesi, sì che surga o che si mova
per salir sù; e tal grido seconda. [60]
De la mondizia sol voler fa prova,
che, tutto libero a mutar convento,
l’alma sorprende, e di voler le giova. [63]
Prima vuol ben, ma non lascia il talento
che divina giustizia, contra voglia,
come fu al peccar, pone al tormento. [66]
Дрожит она, когда из душ одна
Себя познает чистой, так что встанет
Иль вверх пойдет; тогда и песнь слышна. [60]
Знак очищенья — если воля взманит
Переменить обитель, и счастлив,
Кто, этой волей схваченный, воспрянет. [63]
Душа и раньше хочет; но строптив
Внушенный божьей правдой, против воли,
Позыв страдать, как был грешить позыв. [66]

Гора дрожит только от радостного звона колоколов и громкого пения, когда одна из душ в Чистилище познает себя чистой от грехов, ощутив в себе волю переменить обитель. И счастлив тот, кто воспрянет, схваченный этой волей. Душа и раньше хочет очиститься, но позыв страдать даётся ей трудней, чем позыв грешить. Переменить обитель — вознестись из Чистилища в Рай. Познание души и её воля — истинный путь продвижения души к Раю.


Душа и раньше хочет — подтверждение того, что встреченная душа ещё жива.

E io, che son giaciuto a questa doglia
cinquecent» anni e più, pur mo sentii
libera volontà di miglior soglia: [69]
però sentisti il tremoto e li pii
spiriti per lo monte render lode
a quel Segnor, che tosto sù li «nvii». [72]
Così ne disse; e però ch’el si gode
tanto del ber quant» è grande la sete,
non saprei dir quant» el mi fece prode. [75]
И я, простертый в этой скорбной боли
Пятьсот и больше лет, изведал вдруг
Свободное желанье лучшей доли. [69]
Вот отчего все дрогнуло вокруг,
И духи песнью славили гремящей
Того, кто да избавит их от мук». [72]
Так он сказал; и так как пить тем слаще,
Чем жгучей жажду нам пришлось терпеть,
Скажу ль, как мне был в помощь говорящий? [75]

Дух сообщает: он распростёрт в этой скорбной боли более пятисот лет, теперь ощутил в себе свободное желанье лучшей доли; поэтому гора дрогнула, духи воспели хвалебную песнь Спасителю, который избавит их от мук.


Когда человек избавляется от мук? Переходя в мир иной. Душа говорит о пятистах годах, равных «сдвигу Данте».


Еще от автора Аркадий Аркадьевич Казанский
«Божественная комедия». Ад. Часть 2

«Божественная комедия» Данте Алигьери – мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это. Первый том посвящен расшифровке первой части дантовского «Ада».


«Божественная комедия». Ад. Часть 1

«Божественная комедия» Данте Алигьери – мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это. Первый том посвящен расшифровке первой части дантовского «Ада».


Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том V

«Божественная комедия» Данте Алигьери — мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это.


«Играю словом…»

Стихи разных лет — о любви и жизни, о высоком и повседневном, о природе и городе, о встречах и расставаниях… В сборник вошло так же несколько круговых акростихов, что будет интересно ценителям жанра.


Рекомендуем почитать
Пояснения к тексту. Лекции по зарубежной литературе

Эта книга воспроизводит курс лекций по истории зарубежной литературы, читавшийся автором на факультете «Истории мировой культуры» в Университете культуры и искусства. В нем автор старается в доступной, но без каких бы то ни было упрощений форме изложить разнообразному кругу учащихся сложные проблемы той культуры, которая по праву именуется элитарной. Приложение содержит лекцию о творчестве Стендаля и статьи, посвященные крупнейшим явлениям испаноязычной культуры. Книга адресована студентам высшей школы и широкому кругу читателей.


Преображения Мандельштама

Наум Вайман – известный журналист, переводчик, писатель и поэт, автор многотомной эпопеи «Ханаанские хроники», а также исследователь творчества О. Мандельштама, автор нашумевшей книги о поэте «Шатры страха», смелых и оригинальных исследований его творчества, таких как «Черное солнце Мандельштама» и «Любовной лирики я никогда не знал». В новой книге творчество и судьба поэта рассматриваются в контексте сравнения основ русской и еврейской культуры и на широком философском и историческом фоне острого столкновения между ними, кардинально повлиявшего и продолжающего влиять на судьбы обоих народов. Книга составлена из статей, объединенных общей идеей и ставших главами.


Дискурсы Владимира Сорокина

Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из-за обилия обеденной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов.


Гюго

Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.


Загадка Пушкина

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


За несколько лет до миллениума

В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.