«Божественная комедия» Данте Алигьери – мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это. Автор находит нужное время и место, позволяющее понять: что скрывается за мистическим занавесом Комедии, какие персонажи живут и действуют там.
1 том шеститомника посвящен расшифровке первой части дантовского «Ада».
Встать в нужном месте в нужное время – основа успеха в анализе текста Данте. Время действия зашифровано поэтом в гигантских часах Звёздного Неба, по которым движутся стрелки-планеты. Астрономия пронизывает всю книгу, позволяя вычислить время действия с максимально возможной точностью. Местности, страны и города, моря и реки определяются по их прямым названиям и по контексту. Звёздные часы отсчитывают время путешествия. Оглядываясь по сторонам, из тьмы времён встают реальные люди, записанные под псевдонимами Данте, Вергилий, Беатриче.
Любая дорога домой начинается с первого шага. Легко ли его сделать?
Ты не был дома уже много лет, на родине тебя считают давно умершим и похороненным. Твоё место занято, о тебе все уже давно забыли. Ты был подростком, когда тебя увезли на чужбину и бросили на произвол судьбы. Ты вырос на чужбине, повзрослел, выучился, прошёл суровую жизненную школу. Понимая, что на родину тебе возврата нет, ты оставил уже и тоску по дому. Опасности грозят тебе со всех сторон, порой ты стоишь на краю пропасти, за которой смерть. Хуже всего сознание, что тебя никто не помнит и не ждёт на родине. Есть ли хоть одна любящая душа, которая, хоть изредка, вспомнит о тебе?
Ответ приходит неожиданно, когда ты его не ждёшь. Внезапно перед тобой возникает старый знакомый, которого ты не видел с той самой поры. Он приносит благую весть: на родине есть любящая душа, которая ищет и ждёт тебя. Она послала твоего знакомого спасти тебя и отвести домой.
Неужели это возможно? Всё возможно для истинной любви, для которой ни годы, ни расстояния не являются преградой. На зов любви ты устремляешься со всей страстью и отвагой, на которую способно только любящее сердце. Хорошо, что рядом есть верный друг, на которого можно положиться в любой ситуации, с помощью которого преодолеешь любые преграды.
Морские пучины, шторма, бескрайние равнины, горы, снега и морозы, чужие страны, населенные иноверцами, язык которых тебе неизвестен, ты преодолеваешь отважно, защищаемый и охраняемый твоим опытным проводником. Сердце стремится к одному и хочет одного – воссоединиться с другим любящим сердцем. Дорога домой длинна, первое дело – добраться до родной земли, и, когда это происходит, ты как будто сбрасываешь гору с плеч.
1953 год – год смерти Сталина. В семье сельских учителей десять детей. Старшие дети разъехались по техникумам, средние в школе, младшие сёстры играют в школу. Семилетняя Софья, гордая тем, что осенью пойдёт в первый класс, раскрыв букварь, показывает пятилетней Ариадне буквы, с важным видом учительницы. Ариадна, не выучившая ещё букв, часто задумывается.
«Какая буква, Рида?» – спрашивает Соня. Рида запинается.
«В» – говорит трёхлетний Аркадий, наблюдающий за сёстрами со стороны. Соня удивлённо оглядывается.
«А это какая?» – говорит она, показывая другую букву.
«О» – не задумываясь, отвечает Аркадий.
«Каня, ты что, читать умеешь?» – спрашивает Соня.
«Умею» – уверенно говорит Аркадий.
«Ну, прочитай» – Соня показывает ему первую попавшуюся бумажку – обёртку знаменитого советского концентрата. Не давать же в руки трёхлетнему малышу Букварь.
«Каша гречневая» – без запинки читает Аркадий.
«Откуда ты умеешь читать?» – удивляется Соня.
Откуда я умею читать? Каждая буква – след звука, каждое слово – след образа. Я не читаю буквы – слышу звуки. Я не думаю, что означает слово – вижу образ. Скорее всего, впитываю это с молоком матери – Татьяны Николаевны, учительницы арифметики и немецкого языка деревенской семилетки и со словами отца – Аркадия Фёдоровича, учителя русского языка и литературы той же школы. Возможно, корни этого лежат ещё глубже.
Дед мой по матери – Никольский Николай Дмитриевич, профессор филологии, основатель и первый ректор Тверского учительского института (школы Максимовича), переводит на русский с древнегреческого драму Еврипида «Ипполит». Дед по отцу – Казанский Фёдор Дмитриевич, сельский священник и учитель ЦПШ, учит детей грамоте, а прихожан – Слову Божьему. Так что всё на генном уровне.
Четырёх лет становлюсь активным читателем деревенской библиотеки и с тех пор непрерывно читаю всё, что попадается под руку, никогда не возвращаясь к раз прочитанной книге. Случайно раскрыв прочитанную когда-то книгу, тут же вижу образ, который уже запечатлен в моей памяти, и мне становится неинтересно. Перечитываю только стихи, чтобы запомнить наизусть, вернее, чтобы запечатлеть глубже цепочку образов. Образ запоминается на долгое время, в отличие от своего следа – слова. Стихи запоминаются на долгие годы.
