Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11 - [149]

— Имя Александра Македонского, — продолжал Алексей Павлович, — было хорошо известно образованным людям семнадцатого века, читавшим фантастическую повесть о походах этого полководца на край земли, где он будто бы построил высоченную каменную стену, за которую загнал два мифических народа, грозивших гибелью всему человечеству. Вот и решили некоторые люди, что «край земли», где была построена легендарная стена Александра Македонского, находится у самого Тихого океана. Если «стена» — чистейшая фантазия, то «город», нарисованный Семеном Ремезовым, имел определенную реальную основу. Более трехсот лет назад русские казаки побывали в низовьях Амура и увидели на Тырском утесе напротив устья Амгуни развалины древнего храма и две каменотесные плиты с надписями на тибетском, китайском, монгольском и чжурчжэньском языках. Эти сведения, думается, и нашли отражение в «Чертежной книге Сибири».

Тырские памятники видели и двести лет спустя, после открытия Амура для плавания русских судов. Один из первых исследователей Амура Пермыкин сфотографировал их, а известный синолог архимандрит Аввакум прочитал надписи на плитах. Выяснилось, что эти плиты были поставлены в ознаменование сооружения буддийского храма, названного храмом Вечного спокойствия. Но судьба его, как пояснил Окладников, оказалась жалкой.

На этом Алексей Павлович прервал рассказ, поскольку катер приблизился к знаменитому утесу, и мы приготовились высадиться, чтобы осмотреть эту местность и провести небольшие раскопки. Конечно, увидеть то, что так ярко рисовалось в моем воображении, не пришлось. От храма Вечного спокойствия на поверхности земли ничего не сохранилось, но, орудуя лопатами, мы все-таки довольно часто натыкались на строительный материал. То это был серый с синеватым оттенком кладочный кирпич, то керамическая облицовка с затейливым растительным орнаментом. В большем количестве встречалась разнообразная кровельная черепица с отпечатками мешковины на внутренней, поверхности. Как пояснил Алексей Павлович, ткань отпечаталась еще на сырой черепице, которая при просушке укладывалась на полотнища мешковины.

Работали мы на месте бывшего храма недолго и к вечеру этого же дня, упаковав в ящик собранные находки, отдыхали на берегу близ катера. Из рук в руки переходил любопытный керамический диск, оказавшийся в единственном экземпляре, на котором было горельефное изображение докшита (божества-охранителя храма) с большим оскаленным ртом, широким носом и раскосыми глазами.

Алексей Павлович между тем продолжил свой рассказ:

— С падением власти монгольских ханов новая, минская династия Китая предпринимает попытки расширить свое государство. Императоры то и дело снаряжают огромные морские экспедиции на юг, в район Индийского архипелага. Одновременно они пробуют закрепиться в северных районах Дальнего Востока, в бассейне Нижнего Амура (в стране Нургань), где жили племена гиляков, и даже на Сахалине, где обитали айны. О полной безуспешности таких попыток Китая расширить свои границы в низовьях Амура красноречиво свидетельствует печальная судьба храма Вечного спокойствия, остатки которого по сей день покоятся на дне Амура у утеса Тыр.

И все-таки, как разворачивались изложенные выше исторические события?

Подробнейший ответ на этот вопрос я получил уже после возвращения из экспедиции. Окладников посоветовал мне заказать копию доклада В. Васильева, напечатанного в «Известиях императорской Академии наук» за 1896 год, где излагалась история появления на Амуре этого памятника.

Расшифровать надписи на тырских каменных плитах было нелегко из-за значительных пропусков текста. Но как бы там ни было, первый относительно полный перевод на русский язык осуществил известный монгололог А. П. Позднеев в конце 90-х годов прошлого столетия.

Более тщательные копии с текстов удалось сделать прибывшему специально из Владивостока коммерции советнику М. Г. Шевелеву по разработанному им самим способу: памятник был вначале покрыт белилами, и когда они впитались и засохли, он стер их катком с поверхности так, что остались уцелевшими только иероглифы.

В своих «Записках о надписях, открытых на памятниках, стоящих на скале Тыр, близ Амура» Васильев сообщает, что первые попытки минов проникнуть в этот район, судя по тексту памятников, были будто бы сделаны во второй половине XIV века, но безрезультатно. И только весной 1411 года в низовья Амура направилась военная экспедиция во главе с придворным чиновником Ишиха. Она состояла из «1000 с лишком правительственных солдат на 25 больших судах». К зиме следующего года Ишиха достиг низовьев Амура, а осенью 1413 года по его приказу на утесе в местности Тыр был сооружен храм-кумирня Вечного спокойствия и установлены две каменные плиты с текстами на четырех языках. Текст второго тырского памятника гласил, что спустя двадцать лет Ишиха вновь появился на утесе. Прибыл он теперь с отрядом в 2000 человек на 50 судах. Храма Ишиха не увидел, от него осталось только одно основание.

«Все было разрушено местными жителями, которые тем самым, вопреки тексту первого тырского памятника, высказали свое истинное отношение к попыткам минских властей подчинить племена Амура своему влиянию».