Дачники - [20]
Рюмин (оскорбленный). Не будьте так жестоки! Ведь вы тоже больной, раненый человек!
Варвара Михайловна (сильно, почти с гордостью). Раненый - не болен, у него только разорвано тело. Болен тот, кто отравлен.
Рюмин. Да пощадите! Ведь человек же я!..
Варвара Михайловна. А я? А я разве не человек? Я только что-то нужное для того, чтобы вам лучше жилось? Да? А это не жестоко? Я вижу, знаю: вы не один давали в юности клятвы и обещания, вас, может быть, тысячи изменивших своим клятвам...
Рюмин (вне себя). Прощайте! Я понимаю! Я опоздал! Да! Конечно... Только ведь и Шалимов тоже... Вы посмотрите на него... вы посмотрите, ведь и он...
Варвара Михайловна (холодно). Шалимов? Вы не имеете права...
Рюмин. Прощайте! Я не могу... прощайте!
(Быстро уходит в лес налево. Варвара Михайловна делает движение, как бы желая идти за ним, но тотчас же, отрицательно качнув головой, опускается на пень. В глубине сцены, около ковра с закусками, является Суслов, пьет вино. Варвара Михайловна встает, уходит в лес налево. С правой стороны быстро входит Рюмин, оглядывается и с жестом досады опускается на сено. Суслов, немного выпивший, идет к Рюмину, насвистывая.)
Суслов. Вы слышали?
Рюмин. Что?
Суслов (садится). Спор.
Рюмин. Нет. Какой?
Суслов (закуривая). Власа с писателем и Замысловым?
Рюмин. Нет...
Суслов. Жаль!
Рюмин. Не подожгите сено!
Суслов. Черт с ним!.. Да, они тут спорили... Но все это одно кривлянье... Я знаю. Я сам когда-то философствовал... Я сказал в свое время все модные слова и знаю им цену. Консерватизм, интеллигенция, демократия... и что еще там? Все это - мертвое... все - ложь! Человек прежде всего зоологический тип, вот истина. Вы это знаете! И как вы ни кривляйтесь, вам не скрыть того, что вы хотите пить, есть... и иметь женщину... Вот и все истинное ваше... Д-да! Когда говорит Шалимов, я понимаю: он литератор, игра словами - его ремесло, и когда говорит Влас, понимаю: он молод и глуп... Но, когда говорит Замыслов, этот жулик, это хищное животное, - мне хочется заткнуть ему глотку кулаком!.. Вы слышали? В хорошенькую историю он всадил Басова! Грязная история... Они сцапают тысяч пятьдесят... Басов и этот жулик, да!.. Но уже никто после этой истории не назовет их порядочными людьми! И эта гордая Варвара, которая все не решается выбрать себе любовника...
Рюмин. Вы говорите гадости! (Быстро уходит прочь.)
Суслов. Дурацкий кисель! (Справа выходит Пустобайка, он вынимает изо рта трубку и в упор смотрит на
Суслова.) Ну, чего ты уставился? Не видал людей? Ступай прочь!
Пустобайка. И уйду!.. (Медленно уходит.)
Суслов (разваливаясь на сене). "На земле весь род людской..." (Кашляет.) Все вы - скрытые мерзавцы... "Люди гибнут за металл..." Ерунда... Деньги ничто... когда они есть... (дремлет) а боязнь чужого мнения - нечто... если человек... трезв... и все вы - скрытые мерзавцы, говорю вам... (Засыпает. Дудаков и Ольга тихо идут под руку. Она крепко прижалась к его плечу и смотрит в лицо его.)
Дудаков. И... конечно - не правы мы оба... Завертелись, засуетились... и потеряли уважение друг к другу. Да и за что тебе уважать меня? Что я такое?
Ольга Алексеевна. Милый мой Кирилл... ты отец моих детей... Я уважаю... я люблю тебя...
Дудаков. Я устаю и... распускаюсь, и не могу удерживать мои нервы... а ты все так близко принимаешь к сердцу... и вот создается это адское положение...
Ольга Алексеевна. Ты у меня один в целом свете... Ты и наши детки! Ведь у меня - никого...
Дудаков. Ты вспомни, Ольга... когда-то мы с тобой... разве о такой жизни мечтали мы? (Юлия Филипповна и Замыслов являются за деревьями с левой стороны.) Да...
Ольга Алексеевна. Но что же делать? Что делать? Ведь у нас - дети! Они требуют внимания...
Дудаков. Да... дети... я понимаю. Но порой задумаешься...
Ольга Алексеевна. Милый мой!.. Что же делать?
(Уходят в лес.)
Юлия Филипповна (выходя, смеется). Торжественно и трогательно! Какой урок мне!
Замыслов. Это предисловие к пятому ребенку... или к шестому уже? Ну, милая Юлька, так я жду?
Юлия Филипповна (насмешливо). Уж я не знаю, как теперь... они были так милы... не вернуться ли и мне на стезю добродетели, глупенький мой?
Замыслов. Это потом, Юлька...
Юлия Филипповна. Да, это потом; я решаю остаться на пути порока, и пусть мой дачный роман умрет естественною смертью. О чем вы так кричали с Власом и писателем?
Замыслов. Сегодня этот Влас какой-то полоумный... Разговор зашел о вере...
Юлия Филипповна. И - во что же ты веришь?
Замыслов. Я? Только в себя, Юлька... Верю только в мое право жить так, как я хочу!
Юлия Филипповна. А вот я ни во что не верю...
Замыслов. У меня в прошлом голодное детство... и такая же юность, полная унижений... суровое прошлое у меня, дорогая моя Юлька! Я много видел тяжелого и скверного... я много перенес. Теперь - я сам судья и хозяин своей жизни - вот и все!.. Ну, я ухожу... до свиданья, моя радость!.. Нам все-таки нужно держаться поосторожнее... подальше друг от друга...
Юлия Филипповна (с пафосом). Вдали, вблизи - не все ль равно, о мой рыцарь? Кого бояться нам, столь безумно влюбленным?
Замыслов. Исчезаю, роскошь моя!.. (Уходит в лес. Юлия Филипповна смотрит вслед ему, оглядывает поляну, свободно и глубоко вздыхает. Идет к сену, негромко напевая:
«Русское правительство есть только политическая партия, лишенная моральной связи с русским народом и враждебная ему по своим задачам. Под давлением необходимости русские власти устраивают гнуснейшую комедию народного представительства. Народ понял эту грубую комедию, он не хочет Думы, в которую желают посадить на роли представителей его желании каких-то темных людей, не известных ему», – писал Максим Горький в начале прошлого века. Он хорошо знал Россию, с 11 лет Алексей Пешков (будущий Максим Горький) вынужден был сам зарабатывать себе на жизнь и сменил много профессий, странствуя «по Руси».
Вы прочтёте в этой книге о весёлом и умном итальянском мальчике Пепе, о том, как рабочие Италии любят детей и всегда готовы прийти им на помощь. Рисунки Б. А. Дехтерёва. Ответственный редактор Г. И. Гусева. Художественный редактор Н. З. Левинская. Технический редактор Р. Б. Сиголаева. Корректор Н. А. Сафронова. Содержание: К читателям Максим Горький. Дети Пармы (рассказ) — 1911 г. Максим Горький. Пепе (рассказ) — 1913 г. Для младшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу М.Горького вошли роман «Фома Гордеев» (1899) – драматическая история молодого человека, не нашедшего места в жестоком и неискреннем мире дельцов, «хозяев жизни», а так же известные пьесы «Васса Железнова» (1936), «Егор Булычев и другие» (1932) и повесть «Мои университеты» (1923). Максим Горький: «Женщина иногда может в своего мужа влюбиться».
Рассказ «Челкаш» был написан Максимом Горьким в 1894 году. Уже в 1895 году «Челкаш» был напечатан в журнале «Русское богатство» и принес автору широкую известность.
В завершающей книге серии «Рождественские истории» собраны произведения Максима Горького, Веры Желиховской и Ги де Мопассана. На страницах сборника вы прочитаете святочный рассказ Желиховской о чудесном сне в руку, жизненные и злободневные новеллы Мопассана, а также рассказ-пародию Горького на «Преступление и наказание». «Рождественские истории» – серия из 7 книг, в которых вы прочитаете наиболее значительные произведения писателей разных народов, посвященные светлому празднику Рождества Христова. В «Рождественских историях» вас ждут волшебство, чудесные перерождения героев, победы добра над злом, невероятные стечения обстоятельств, счастливые концовки и трагические финалы.
Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.
Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.
Действие пьесы разворачивается в 1964 году в католической церковной школе в Бронксе. Директор школы, строгая и требовательная монахиня, сестра милосердия, Алоизиус Бьювер, теряется в смутных сомнениях относительно отца Флинна, священника церкви, при которой существует школа. Она собирает своих преподавательниц (также монахинь) и намекает им, что со священником что-то не в порядке и что они должны быть бдительными и сообщать ей о всём, что им покажется странным или необычным. Пьеса получила Пулитцероскую премию и Тони за лучшую пьесу в 2005 году.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
Пьеса в пяти картинах (сценическая версия одноименного фильма Билли Уайлдера) о трагедии забытых «звёзд» Голливуда.
«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики.