Цветы на свалке - [5]

Шрифт
Интервал

«Туманное утро. Предутренний сон…»

Туманное утро. Предутренний сон
Спокойной березовой рощи.
Я молод. Я ранней любовью спасен.
Все кажется ближе. Все кажется проще.
Подернуты ветви прозрачным пушком.
Очнулся, раскрылся, смеется подснежник.
Сегодня мы вместе. Сегодня вдвоем.
В глаза посмотрели внимательно-нежно.
Немудрые души слагают хвалу:
Проснувшийся ворон, ожившая плесень.
Рассветно колеблясь, возник поцелуй,
Застенчиво робок, почти бестелесен.
Лесная молитва алмазно чиста.
Колышется бледно-зеленое piano.
Приблизились лица. Целуют уста.
Касаются жадно. Впиваются пьяно.
Согласно ликует проснувшийся лес.
Туман озолочен косыми лучами.
Светло знаменуя свершенье чудес,
Журчат поцелуи, рокочут ручьями.

«Гремел оркестр на скетинг-ринке…»

Гремел оркестр на скетинг-ринке;
Июнь прощальным дышал огнем.
Мне нужно, детка. Смахни слезинки.
Забудь о сказке. Забудь о нем.
К чему любовные насилья?
Тоскливонежность блаженных ков?
Спадая, снова громоздились,
Края зубчатых облаков.
Зачем упреки? К чему усталость?
Сожги остаток весенних дней!
Луна с Верленом состязалась
Красивой сменностью теней.
Как 6ы ступенью гигантских лестниц
Качался в небе Млечный Путь.
Ах, этот месяц! Счастливый месяц!
Не нужно, правда. Скорей забудь.
Смахни слезинки. Вернись к игрушкам.
Пиши в альбомы, сбирай букет.
Ночной дозорный бил в колотушку,
Как будто мальчик играл в крокет.

«О, мечтам заплатил я сероскучною данью!..»>*

О, мечтам заплатил я сероскучною данью!
И мечты засмеялись, навсегда улетая.
Вы чуть-чуть опечалились, говоря: «До свиданья,
Проведу я все лето на кумысах Алтая».
Я молился тоскуя, – да, не правда ли, странно?
Чтобы дольше сверкала бирюзовая гамма.
А потом – я уеду в некультурные страны;
А потом – Сан-Франциско; а потом – Иокогама.
Вас я нежно измучивал, целовал Ваши губы,
В лилоалой аллее олелея лилейно.
Но мечты засмеялись, захихикали грубо,
Захихикали грубо, засмеялись елейно.
Уничтожу все письма: я сожгу их на свечке;
Вспоминая предсмертно, что меня Вы ласкали.
Неужели револьвер пожалеет осечки?
Неужели ужалит цианистый кали?
Ну, довольно. Зачем же растревоживать нервы?
Разве мало бессонниц и угрюмой мигрени?
В жизни много влюбленностей, – это во-первых.
Если высох подснежник, приласкают сирени.

«Мне будет другом, мне будет братом…»

Мне будет другом, мне будет братом,
Кто рифму новую найдет,
Кто повторит тьсячекратно
Моих мечтаний гибкий ход.
Кто нас полюбит, – таких беспутных?
Кто нам подругой захочет стать?
Кто в наших прихотях минутных
Сумеет с нами не устать?
Любви не нужно. Стихи и песни
И афоризмов холодный плеск.
Скажи, что лучше, что интересней,
Чем ясной мысли сухой гротеск?
Мы одиноки. Но мы поэты.
В изнеможении склонясь,
Лелеем рифмы стихом эстета.
Любви не нужно. Не нужно Вас.

Шампанские поэзы

«Вы помните, царица Гиперборейских стран…»>*

Вы помните, царица Гиперборейских стран,
Сгорающих мальчишек, эффектный ресторан?
В отдельном кабинете смешное еп trois,
В молочно-белом свете хмельное ирруа?
Цветы струили ласки. Причесанный позор
Коврами запечатал давно привыкший взор.
Тяжелые каскады оранжевых гардин
Разлили по кушетке холодный гренадин.
Воспел в концертном зале скучающий рояль
Моей наивной грусти поруганный Грааль.
Вы были в этот вечер безумно хороши;
Я страсть мою разменивал на ломкие гроши.
Для Вашего Изящества я чистил ананас;
Ваш спутник дикой ревностью поглядывал на нас.
Я понял: я невольник, срывающий Анчар.
Не в силах я разрушить костер постыдных чар.

«Разбирая перчатки в магазине Кальмеера…»>*

Разбирая перчатки в магазине Кальмеера,
Мы сплетали остроты в голубой causerie,
Вы играли намеками, словно бархатным веером;
Аромат недомолвок; флиртороз тропари.
Каламбуром ответным драпируясь хламидно,
Я нескромной беседе малевал смехофоны.
Но Вы рассказали – и совсем неожиданно,
О Вашем поклоннике обыдень граммофонную.
Мне стало неловко. Мне сразу припомнились
Ходившие в городе нехорошие сплетни.
Вы, наверно, забыли, как мы познакомились;
Этот вечер душистый угасающе-летний.
И как-то мгновенно потухли сомнения,
Дремавшие робко зеленым огнем.
Когда-то я был наилучшего мнения
О вас и о нем.
А, впрочем, не нужно. Ажурную чувственность
Вы умеете быстро и хищно развязывать.
Соблюдая умеренность, утончайте искусственность,
В откровенных улыбках сохранив недосказанность.
Мне очень обидно! Я скажу Вам по-братски:
Вы не знаете, чем привлекают камены.
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .

«Я помню фонтаны горящих минут…»

Я помню фонтаны горящих минут.
Красивое тело дрожало упруго.
Слова улыбаются, быстро бегут,
Бегут вперегонку, хватают друг друга.
Фонарь электрический гаснет вдали.
Прельстительно звякнула Ваша подвязка.
Слова, спотыкаясь, с усилием шли,
Как будто по дюнам песчаным и вязким.
Ко мне на плечо прилегла голова.
Раскрытою страстью взволнованы груди.
Слова наклонились. Заснули слова.
Отинены мысли в огнистой запруде.

IV

. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .

«Эй, послушайте, девица за четырнадцать рублей!..»

Эй, послушайте, девица за четырнадцать рублей!
Ваши руки огрубели, но глаза – светлей лилей.
Целый день Вы за уборкой. Целый день Вы у плиты.

Рекомендуем почитать
Новеллино

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2

«Первый журнал русских футуристов» выходит 6 раз в год книгами в 160–200 страниц с оригинальными рисунками. В журнале помещаются стихи, проза, статьи по вопросам искусства, полемика, библиография, хроника и пр.В журнале принимают участие: Аксенов, Д. Болконский, Константин Большаков, В. Бурлюк, Давид Бурлюк, Н. Бурлюк, Д. Буян, Вагус, Васильева, Георгий Гаер, Egyx, Рюрик Ивнев, Вероника Иннова. Василий Каменский, А. Крученых, Н. Кульбин, Б. Лавренев, Ф. Леже, Б. Лившиц, К. Малевич, М. Митюшин, Владимир Маяковский, С. Платонов, Игорь Северянин.


Профсоюз сумасшедших

В книгу талантливого и малоизвестного русского-украинского поэта и прозаика Леонида Чернова (1899–1933), близкого к имажинистам, вошел сборник стихотворений «Профсоюз сумасшедших», выпущенный автором во Владивостоке (1924). Проза Л. Чернова представлена впервые переведенной на русский язык авантюрно-фантастической повестью «Приключения профессора Вильяма Вокса на острове Ципанго» — забавной пародией на «колониальные» романы. Но протест против колониализма лишь маскирует в ней руссоистские взгляды автора, осуждающего всю современную цивилизацию.


Астр-аль (поэма начертанная созвездиями)

Первая и единственная поэма начертанная созвездиями.


Стрелец. Сборник № 1

В сборник под редакцией А. Беленсона помещены произведения: А. Блока, Д. Бурлюка, З. Венгеровой, Л. Вилькиной, Н. Евреинова, В. Каменского, А. Крученых, М. Кузмина, Н. Кульбина, Б. Лившица, А. Лурье, В. Маяковского, А. Ремизова, Ф. Сологуба, В. Хлебникова, А. Шемшурина, А. Беленсона.Иллюстрации А. Лентулова, О. Розановой, Д. Бурлюка, Н. Кульбина, У. Люиса, М. Синяковой, В. Бурлюка.http://ruslit.traumlibrary.net.


12 знаков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Бессмертие

В настоящий том вошли произведения ближайших соратников А. Ярославского и издания возглавлявшейся им Северной группы Биокосмистов-Имморталистов. Это – книга Г. Буторина «Пуповина человечества» (1922), единственный выпуск журнала «Бессмертие» (1922), книга И. Яковлева «Брызги бестиализма» (1923) и сборник «Биокосмисты: Десять штук» (1923). Значительная часть материалов републикуется впервые.https://ruslit.traumlibrary.net.


Битва у Триполи

Когда в 1911 г. разразилась итало-турецкая война за власть над колониями в Северной Африке, которым предстояло стать Ливией, основатель итальянского футуризма, неистовый урбанист и певец авиации и машин Филиппо Томмазо Маринетти превратился в военного корреспондента. Военные впечатления Маринетти воплотились в яростном сочинении «Битва у Триполи» (1911). Эта книга поэтической прозы в полной мере отразила как литературное дарование, так и милитаристский пафос итальянского футуриста. Переведенная на русский язык эгофутуристом и будущим лидером имажинизма В.


27 приключений Хорта Джойс

В новом выпуске «Библиотеки авангарда» — первое переиздание романа поэта, прозаика, художника, авиатора, виднейшего участника футуристического движения В. В. Каменского «27 приключений Хорта Джойс» (1924). Опираясь на традиции авантюрной и научно-фантастической литературы, Каменский синтезирует в своем романе многочисленные сквозные темы собственного творчества, выдвигает представление о действенной, управляющей событиями «радио-мысли» и идеи, близкие к концепции ноосферы. Одновременно в романе властно звучат центральные для Каменского мотивы единения с природой, возрождения в смерти.


Творцы будущих знаков

Книга представляет собой незавершенную антологию русского поэтического авангарда, составленную выдающимся русским поэтом, чувашем Г. Айги (1934–2006).Задуманная в годы, когда наследие русского авангарда во многом оставалось под спудом, книга Г. Айги по сей день сохраняет свою ценность как диалог признанного продолжателя традиций европейского и русского авангарда со своими предшественниками, а иногда и друзьями — такими, как А. Крученых.Г. Айги, поэт с мировой славой и лауреат многочисленных зарубежных и российских литературных премий, не только щедро делится с читателем текстами поэтического авангарда начала ХХ века, но и сопровождает их статьями, в которых сочетает тончайшие наблюдения мастера стиха и широту познаний историка литературы, проработавшего немало лет в московском Государственном Музее В.