Цветок для двоих - [10]

И все это, чтобы наткнуться на пустоту в доме или далекий Димкин голос, который эхом повторял сам себя, глотая слова и оставляя от них одни гласные звуки.

Изредка посреди мучений прорезалась прекрасная мощная связь, как в тот раз, когда Димка взревновал ее к теоретической Лаки, которая тут же волшебно материализовалась. Хотя Шанелька без такого волшебства вполне могла бы обойтись. Хорошая связь была еще один раз, перед их выходом на ужин, и Шанелька, под веселым взглядом Крис, сидела на краю постели в кружевных трусиках и лифчике, тыкая пальцем в кнопки, не одевалась, чтоб новый Дима, которого Крис обозвала высокоученым термином «Фуриозо ревнующий», пообещав перевести на латынь попозже, не упал в обморок при виде далекой жены в длинном шелковом платье с тонкими бретельками. Роскошное, изумрудное, сшитое Шанелькой за один вечер в порыве сердитого вдохновения, чтобы утереть нос Косте Черепу, платье несколько лет мирно жило в шкафу, и вот, впервые собралось в люди.

Крис, уже одетая и накрашенная, ждала снаружи, сидя в креслице и разглядывая усталых от моря прохожих, что возникали среди зелени и пропадали снова. На ней были узкие черные брючки и свободная туника космического фиолетового цвета, тоже роскошного сочного оттенка, который Шанельке абсолютно не шел. Мы с тобой никогда не поссоримся хотя бы из-за одежек, сказала она как-то подруге, и та кивнула, соглашаясь.

— Говоришь, связь плохая? — язвительно поинтересовался в тот вечер Димка, и было его прекрасно слышно, и видно тоже хорошо. Шанелька, сердясь и печалясь, снова поняла, без такого Димы сегодняшним вечером она вполне может обойтись. Но не стала упрекать мужа, что с момента отъезда не услышала от него ни единого слова, сказанного нормальным теплым голосом любящего мужчины. Попыталась рассказать о предстоящем ужине, но на фразе:

— Это ресторан в отеле, там ужин, ну, вот, мы втроем…

…связь прервалась, а ждать нового приступа совершенства времени уже не было.

Шанелька мрачно натянула нежнейший эластичный шелк, раздумывая, как Дима отнесся к словам «втроем», «ресторан» и «ужин». Потом осмотрела себя в зеркале и немного утешилась. Волосы после морской соли и жесткой воды в душе легли как-то эдак, вроде их модельно укладывали волной, ассиметрично падающей до самой талии. Загорелые плечи прекрасно сочетались с изумрудно сочной зеленью, будто она все еще плещется в воде, выныривая. И если повернуться вот так вот, и руку на талию, то издалека получается почти Ким Бейсингер, когда она уже не девчонка, а роскошная такая дама. Только у Ким не было таких сисек… Шанелька все еще не знала, как отнестись к своему новому богатству. С одной стороны, когда-то она страстно мечтала иметь сексуальную ложбинку, куда бы упадала тонкая золотая цепочка. С другой, оказалось, что во многих одежках она теперь выглядит увесистее, чем на самом деле. И ей стало ясно, почему декольтированные дамы так туго затягивали себе талии. Да и хлопот с новыми сиськами прибавилось, просто так за автобусом не побежишь, подпрыгивая.

Но Шанелька привыкла радоваться тому, что имеет, а еще ее ужасно веселило, что такая ситуация могла бы случиться в далеком отрочестве, когда нескладная девочка превращается в девушку, получив пару новеньких сисек. Но вот ей через год стукнет сорок, а у нее — ложбинка в декольте, с которой нужно как-то научиться жить. И привыкнуть, наконец, не вздрагивать при заинтересованных взглядах буквально всех встречных мужчин.

— Как ты с этим всю жизнь живешь, да еще и юристом сделалась, — вполголоса поделилась она с Крис, пытаясь незаметно прикрыться салфеткой, когда сидели за столиком, дожидаясь официанта.

Крис только улыбнулась: смуглый мальчик прибежал и поклонился, рассказывая про меню и напитки куда-то в глубину Шанелькиного декольте.

А потом был сверкающий бенефис неутомимой Лаки. Она явилась в мини-платье, расписанном золотыми кругами и черными треугольниками. Блестя золотыми кольцами, золотыми цепями на шее, золотым браслетом на широком запястье, хохотала, рассказывая пошлые анекдоты. Махала рукой мужчинам за столиками, небрежно отшивала тех, кто не нравился (своих, европейского вида, с обгорелыми носами на красных лицах) и хватала за руку, таща к столу тех, кому благоволила — чернявых вежливых дансеров, длинного аниматора с большим ртом, полным белых зубов, маленького потного араба, с которым познакомилась, покупая у него в лавке сувениры. И наконец, десять раз унесясь в вихре танца, бросила подружек после одиннадцатого, забрав с собой безмолвного, опять же смуглого партнера. Оглушенные и слегка хмельные, они остались за разоренным столом, уже оплаченным новой подругой. И спасаясь от мужского внимания, сбежали, переместившись в маленький тихий бар, так надежно спрятанный в парковой зелени, что удивительно, как его вообще находили посетители. Выпили по чашке кофе и вернулись к себе, спотыкаясь и поддерживая друг друга на поворотах.

В номере, уже после душа, Крис уселась на постели, разложив вокруг себя бумаги и папки. Шанельке велела идти спать, потому что завтра — насыщенный день. Нужно вволю накупаться, успеть купить всяких сувениров, а то, кто знает, как дальше сложится поездка. И заказать билеты на автобус, который идет послезавтра рано утром.