Цвет моего забвения - [64]

Она не должна была уходить так рано. Это я во всём виновата. Я не успела…

Я снова жму на кнопку выдачи таблетки. Пустой язычок вылезает из пластмассовой расщелины и прячется. Щёлк-щёлк. Если у Принцессы не всё так страшно, то с моей раной надо срочно что-то делать. Её даже обработать нечем!

— Ты успокоилась? — на плечо ложится тёплая ладонь.

Чужое дыхание колышет волосы над ухом. Оно похоже на нагретый ветер. Я не хочу расспросов. Я мечтаю просто успокоиться. И забыть залитые кровью глаза, что смотрят в небо.

— Зара, — выдыхаю я, обернувшись.

— Помешала?

— Н-нет, — я продолжаю щёлкать коробочкой от армадола. Мне хочется культурно послать Зару подальше, но слова льются сами собой. — Наверное, это было неизбежно. То, что я не успела к ней.

— Не обвиняй себя, — Зара присаживается на подоконник рядом со мной. Старый пластик прогибается, но выдерживает нас обеих. — Мы сейчас не в том положении, чтобы предаваться унынию. Ты сделала всё, что могла.

— Нет, не всё. Надо было идти быстрее. Надо было не бежать за тросом. Я многое могла сделать, но не…

Я сжимаю губы, останавливая поток мыслей. В носу чешется. Слюна становится солёной и тягучей. Вот-вот расплачусь, как ребёнок.

— Мне тоже тяжело, Коррозия, — выдыхает Зара, двигаясь ближе. — Я оставила позади двоих и не вернулась за ними.

— Ты хотя бы пыталась.

— И ты пыталась тоже, — Зара гладит моё плечо. Блики играют в её круглых глазах, и мне кажется, что она тоже готова разрыдаться.

Я накрываю её руку своей. Наши пальцы переплетаются, и мне становится легче.

— Поцелуйтесь ещё, — фыркает Принцесса из своего угла. — Тошнит от этой наигранности.

Мы давно не обращаем внимания на её едкие комментарии с поводом и без. Это — лишь её защита, не более того. Принцессу нужно разворачивать, как конфету в жёсткой фольге. Она привыкла жить, ощетинившись. Выставив колючки, как напуганный ёж. Странно, но когда я предложила ей записать такое в блокнот, она разозлилась. И, конечно, этого не сделала.

— Знаете, — признаюсь я, — у меня такое ощущение, что это происходит со мной не впервые.

— Что именно? — Принцесса выгибает рассечённую бровь и морщится от боли.

— То, что я не успеваю, — отвечаю я. — Я уже упускала кого-то. И не раз.

— Сериал для домохозяек, — комментирует Принцесса. Она поднимается, хрустя коленками. Её очки-бинокли сверкают, как фары дальнобойного грузовика. — Хватит розовых пузырей! И без этого дерьма здесь достаточно.

— И что ты предлагаешь? — я стараюсь держать себя в руках. Нервы Принцесса сверлит основательно.

Принцесса молчит, насуплено сложив руки на груди. Ей нечего ответить. Как и нам. Для того чтобы предлагать варианты решений, нужно куда-то стремиться. Нам тянуться некуда. У человека, потерявшего себя, точек отсчёта и преткновения быть не может. А у того, кто внезапно обнаружил себя на огороженных руинах и вынужден участвовать в кровавой игре — тем более.

— Ну, так? — переспрашиваю я сурово.

— Просто заткнуться и посидеть в тишине, — наконец, отвечает Принцесса. Её слова летят сквозь сжатые зубы.

— У меня есть идея получше, — отвечает Зара.

Она открывает свой рюкзак и долго шарит внутри. В конце концов, извлекает оттуда три металлических тюбика, похожих на упаковки крема для лица.

— Это что? — настороженно произносит Принцесса, вытягивая длинный палец.

— Я полагаю, еда, — Зара невозмутимо поводит плечом.

— Еда?! — изумляюсь я. — У тебя в рюкзаке была еда?!

Зара краснеет, словно мой вопрос доставил ей дискомфорт.

— Откуда это у тебя? — продолжает допрос Принцесса.

— Тебе бы прокурором работать, — Зара отмахивается. — Разве это важно?

— Конечно, — Принцесса злится, и её раздражение накаляет воздух. Одежда того и гляди воспламенится. — Здесь важно всё.

— Я нашла это в том тёмном коридоре, — Зара заметно мрачнеет. Допрос не доставляет ей удовольствие, и неудивительно. — Там, где тебя избили.

— Что-то я не помню, чтобы ты по полу шарила, — Принцесса с подозрением кривится. Её руки высекают из воздуха искры.

— Конечно, не помнишь, — Зара поднимает глаза. — Потому что ты была без сознания.

Я отворачиваюсь и начинаю таращиться в окно. Мёртвая улица шелестит цветущим кустарником, искрит пятнами листьев. Ничего интересного. Но куда лучше, чем слушать чужой спор.

— Мутная ты какая-то, — Принцесса недовольно поправляет очки. — Сначала трос. Потом — еда. Мне продолжать?

— Кто-то хотел заткнуться, — голос Зары неожиданно становится твёрдым и уверенным. — Пожалуйста, сделай это, пока я прошу по-хорошему.

К моему удивлению, Принцесса прекращает словесный понос и закусывает губу.

— Извини, — бормочет она сухо. — Здесь всё не так.

Она отходит в свой угол, садится на пол и достаёт из рюкзака блокнот. Шелестит смятыми страницами. Потом начинает делать запись, энергично размахивая карандашом.

— Поешь, Принцесса, — говорит Зара мягко.

— Окей, официант! Я не отказалась бы от пачки чипсов, бигдака, вишнёвого пирога и диетической колы, — проговаривает Принцесса, усердно скрипя карандашом.

— Диетической?! — изумляюсь я. — Но зачем, при таком-то наборе?!

— Чтобы совесть успокоить, — невозмутимо заявляет Принцесса.

Я закрываю рот ладонью и невесело хихикаю. Но Принцессе, кажется, не смешно. Карандаш в её пальцах отплясывает всё быстрее. Белая резинка на его конце мельтешит в воздухе, рисуя тающие линии.