Цивилизация — кто будет ей фоном? - [2]
Назовем ли мы ту или иную систему "цивилизацией" или нет — всецело зависит от того, склонны ли мы в нашей модели мира установить подчеркнутые отношения маркированности-немаркированности между этой системой и каким-то ее фоном, а если склонны, то найдем ли, кого или что отвести на каких-то условиях под такой фон. А потому со стороны семантики достаточно бессодержательны споры вокруг "подлинного" смысла "цивилизации" и "культуры", как и насчет "истинного" соотношения этих понятий. Ничто не может помешать дискутанту делать свой выбор из сотен значений культуры и десятков значений цивилизации и даже порождать совершенно новые смыслы из тех же внутренних форм, создавая многообразнейшие комбинации со- и противопоставлений: он этим не докажет ничего, кроме своей, и без того изначально очевидной, приверженности к определенному словоупотреблению. Что в таких спорах поистине бывает интересно — так это их далеко не всегда декларируемая прагматика, представления говорящих об иерархии мира, преломляющиеся в отношении к слову "цивилизация" как к стандартному оператору иерархизации социальных систем и подсистем, утверждающему самоценность некоторых из них за счет обесценивания прочих.
В начале 1990-х, вслед за официальной новомышленческой дискредитацией большевистского мессианизма, русские переживают также в нагрузку крах горбачевского проекта — обменять советский доминат над Восточной Европой и рядом регионов "третьего мира" на включение СССР в единый штаб нового миропорядка. Сегодня в России фразеология "единого, маленького и хрупкого мира" безнадежно скомпрометирована. Ибо обозначается все яснее, что неразделенность ойкумены, при сохранении в ней нынешних позиций мирохозяйственного Центра, создает непреодолимо проигрышные условия для России как сколько-нибудь целостного людского сообщества по простой причине: большая часть русских оказывается в таком случае избыточна с точки зрения обустройства "современной цивилизации". Только что вышедшая книга одного из авторов Альманаха — А.С.Панарина "Россия в цивилизационном контексте" [5] хорошо показывает тот выбор, который видят перед собою многие члены российской духовной и политической элиты: или искать себе сепаратных путей в "глобальное общество", оставляя массу соотечественников на волю Божью и в конце концов создавая себе угрожаемое положение в собственной стране, или прорабатывать варианты мировых расколов, которые, при всей опасности для России, давали бы ей шанс включиться в разделенный миропорядок на правах внутренне реконсолидировавшейся "цивилизации-для-себя".
Любая из этих идеальных установок — на "разделенную Россию в целостном мире" или на "целостную Россию в расколотом мире" — может быть подаваема под маркой "цивилизационного подхода", так что в самой их оппозиции как бы выражается переменчивость смысла "цивилизации". Если понимать под цивилизацией причастность к ценностям и стандартам "глобального общества", под фон этой цивилизации должна пойти почти вся Россия. Если же Россию, как она есть, мы зовем "цивилизацией", но отказываем в таком титуле Литве, Молдове или Казахстану, значит, мы пытаемся опереть консолидаторскую идеологию на ту теорию цивилизаций, которая в разных терминологических версиях разрабатывалась О. Шпенглером, А.Тойнби и Н.Я.Данилевским. А раз так, надо разобраться с фоном, на котором Россия могла бы выступить тойнбианской "цивилизацией", или, что то же, шпенглеровской "высокой культурой" (любопытно, что, используя термин "цивилизация" в рассмотренном выше особом значении, Шпенглер при определении объектов своей теории педалирует именно "цивилизационный" признак "маркированности", вознесенности над фоном, противопоставляя немногочисленные "высокие культуры" массе просто культур, т.е. как "невысоких").
К сожалению, А.Тойнби, в соответствии с инвариантной идеей цивилизации виртуозно разработавший сюжет отношений цивилизаций с "внешним пролетариатом", не дал внятного определения самим своим цивилизациям как таковым. Эта "непроговоренность" приводила его временами к дикой эклектике, когда в его расширенных списках вдруг появлялись цивилизации "османская", "эскимосская" или "монофизитская". Не убеждает попытка Б. С. Ерасова в статье "Цивилизация: слово—термин—смысл" интерпретировать тойнбианские цивилизации в смысле "социокультурных общностей, формируемых на основе универсальных, т.е. сверхлокальных, ценностей" [2, с. 13].
Критерий "сверхлокальности" ценностей и недостаточен, и не вполне достоверен. Все основные цивилизации, выделенные Тойнби в начале "Исследования истории" как центральные объекты открываемого дискурса, — от современной западной до древнеегипетской — локальны в том смысле, что характеризуются преимущественным господством в тех ареалах, в которых они возникли и за пределами которых их ценности намного более проблематичны. С другой же стороны, столь явная "социокультурная общность, сформированная на основе сверхлокальных ценностей", как масонство, очевидно, не является "цивилизацией" в понимании Тойнби.
Достаточно четкую, при всей метафизичности, дефиницию объектов, с которыми работали и сам он, и Данилевский, и позднее Тойнби, предложил Шпенглер, определив "высокие культуры" как "группы народов подчеркнуто выраженного стиля и единого мирочувствова-ния", пребывающие под "влиянием имманентной государственной идеи" [6, с. 197]. Это определение хорошо коррелирует с пониманием Данилевским цивилизации в качестве той ступени, на которой вполне раскрывается стилевая специфика каждого "культурно-исторического типа" после того, как на ступени предыдущей народы этого типа обретают государственную независимость от народов, к нему не принадлежащих. Потому цивилизация в разбираемом смысле — вовсе не просто "общность, основанная на сверхлокальных ценностях". "Цивилизации—высокие культуры" — это группы народов (иногда отдельные народы), выделяющиеся из образующего ойкумену континуума культур — полуискусственных сред обитания людей — сразу по трем признакам. Во-первых, каждая цивилизация воплощает с предельной отчетливостью определенный тип огосударствленной социальности. Во-вторых, она утверждает этот тип огосударствленной социальности на Земле, провозглашая себя носительницей специфического представления о последних причинах, целях и нормах существования мира и человечества. Иначе говоря, она сплачивается вокруг некой сакральной вертикали, проецирующей само бытие данной группы народов с их традицией государственного строительства в трансцендентный план. В-третьих, в своем самоутверждении она создает геополитический режим определенного, географически достаточно автономного ареала, выступающего на мировой карте как "твердыня" данной цивилизации. Разумеется, "цивилизация-высокая культура" может выходить далеко за пределы своего ареала-"твердыни", но тем самым она только утверждает его — и свое собственное — геополитическое и культурное доминирование над другими пространствами и их народами. В своей иерархической организованности, различающей основные, "ядровые" народы ареала-"твердыни" и народы периферийных приделов, цивилизации представляют высшую форму трайбализма, выработанную земным человечеством и пока что непревзойденную.
Вместе с большевистской государственностью окончился весь 280-летний великоимперский западоцентристский цикл российской истории. Может быть, в будущем России еще суждено будет вновь распространяться на "территории-проливы", но произойдет это уже при ином состоянии мира… и, наверное, не на нашем веку.
Россия как "страна за Великим Лимитрофом", добивающаяся статуса европейской великой державы, собственно, не могла бы осуществить свои чаянья иначе, нежели в ипостаси "России-Евразии", т. е. империи, поглотившей Лимитроф.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Капитальный труд известного российского ученого, одного из создателей современной российской политологии, Вадима Леонидовича Цымбурского (1957–2009) посвящен исследованию возникновения и развития отечественной геополитической мысли последних трех веков нашей истории. На страницах этого opus magnum подробно изложена теория и история геополитики, вопросы цивилизационной гео– и хронополитики, цивилизационного строения современного мира.Своей центральной задачей автор поставил пересмотр традиционных представлений о России как геополитическом субъекте, существующем в парадигме западничества и славянофильства.В.Л.
Выступление было озвучено 24 января 1994 года на заседании московского клуба «Свободное слово», посвященного теме «Русский фашизм — миф или реальность?». Члены клуба, включая цитируемых в выступлении Цымбурского философов В.М. Межуева и К.М. Кантора, обсуждали, по следам неожиданного успеха партии Владимира Жириновского на выборах в Государственную думу в декабре 1993 года, насколько вероятен политический успех «русского фашизма» и в какой мере ответственность за возникновение этого феномена несет либерализм в его искривленной отечественной версии.
В XX веке была сделана попытка реализовать в политической практике теории, возникшие в XIX веке. И поскольку XIX век был веком утопий, XX век стал веком узаконенного террора. В XX веке была изобретена псевдодуховность, потому что современный рационализм иссушил души людей. Но эта ложная духовность основывается на рационализме прошлого. Исчезнувшие религии заменены мифами о возрождении. Политика потеснила Церковь, изобретя свой собственный катехизис, свой ритуал и назначив своих собственных пастырей. Пообещав рай на земле, она совершенно естественно порождает политический фанатизм.Все политические концепции XX века претендуют на революционность, за исключении концепции правового государства.
От автора: Этот текст видится мне вполне реальным вариантом нашего государственного устройства в недалеком будущем. Возможно, самым реальным из всех прогнозируемых. Дело в том, что у каждой государственной системы есть вполне определенные исторические и технологические предпосылки. Верховая езда родила рыцарство и феодализм. Огнестрельное оружие родило «демократию по-американски». Сейчас интернет, продвинутые технологии и переизбыток огнестрельного оружия, рождают новую власть. Новое мироустройство, которого не было никогда прежде. Добро пожаловать в новый прекрасный мир!
Свою новую книгу Юрий Мухин начинает с критического разбора печально знаменитых «Протоколов сионских мудрецов», чтобы показать, какие представления о государстве, политике и экономике существуют в конспирологической литературе, как они сбивают с толку тех, кто интересуется этой темой. Далее он пишет о том, что в действительности представляет собой государство, на каких принципах оно основано, какая связь присутствует между политикой и экономикой. Не довольствуясь теоретическими построениями, автор приводит примеры из жизни западных государств и нашей страны – в частности, подробно останавливается на анализе либерализма в прошлом и настоящем, на влиянии этого политэкономического течения на Россию. В последней части книги Ю.
Книга Майкла Волфа “Огонь и ярость. В Белом доме Трампа” вышла в январе 2018 года и мгновенно стала бестселлером. В основе книги – более двухсот интервью, взятые у различных экспертов и сотрудников администрации президента, а также разговоры, свидетелем которых становился Волф, имевший свободный доступ в Белый дом. Журналист описывает различные интриги и закулисные игры в Белом доме, приводит самые нелицеприятные высказывания соратников президента друг о друге и о нем самом.
Книга «Кража, или Белое солнце Крыма» известной украинской журналистки и телеведущей Наташи Влащенко посвящена одному из самых трагических событий в истории современной Украины — вероломному захвату Крыма Российской Федерацией. О том, как это было, рассказывают люди, находившиеся непосредственно в эпицентре событий зимы — весны 2014 года: О. В. Турчинов, О. Т. Кихтенко, А. Б. Аваков, С. Т. Полтарак, И. П. Смешко, В. А. Наливайченко, А. Чубаров и многие другие представители власти, а также, конечно, жители Крыма.
Сегодня нередко можно встретить человека, который ненавидит свою страну из-за моды; который ненавидит русскую нацию, при этом сам же является чистокровно русским; который требует от властей бесплатных высоких пособий и хороших, убранных улиц, когда сам же выкидывает пачки от чипсов на дорогу и даёт взятки ГАИшникам. И этот человек считает себя борцом с системой, оппозиционером и противником русского народа, гордо называя себя «либералом», когда таковым даже в корне не является. Он — либераст.