Цивилизация классической Европы - [30]

Третья победа — но какой ценой! Кажущееся подчинение огромной обезлюдевшей Германии (10 млн человек, вскоре 7 млн вместо 20 млн изначально), опирающейся на пожираемую чумой Италию, — разве это добавило силы? И это в момент, когда на арену вышла Франция, в 17 раз более многочисленная.

Запоздавший, но жестокий момент истины. Пока Испания была сосредоточена на титанической реконкисте Северной Германии, Ришелье двинул свои пешки на неприкрытый фланг империи, 1633 год — незаметная конфискация Лотарингии. Фактическая аннексия епископств, которые с 1552 года находились под протекторатом. Оккупация герцогской Лотарингии прошла в два приема: для начала несколько пробных шаров (Марсал, Клермонан-Аргон, Стене, Жамец), затем — все остальное. В Меце создается парламент — беспощадное юридическое оружие подрыва, в Нанси вводится интендант (1634). В Эльзасе устанавливается французская зона прикрытия. В 1633–1634 годах протестантские города Рикевир, Букавилер, Невилер призвали французов, чтобы избавиться от имперцев, Саверн и Хагенау — чтобы избавиться от шведов. Первого ноября 1634 года занятые шведами города перешли под французское управление, несколько дней спустя — Кольмар. Образуется нечто вроде кондоминиума между Францией и Бернардом Сакс-Веймарским. По смерти последнего (1639) управление осуществляется одной Францией.

Поскольку прямые коммуникации между Франш-Конте и Нидерландами были перерезаны, Испания двинула свою пехоту на рейнскую дугу. Отсюда вытекал casus belli: «.Поскольку вы не пожелали предоставить свободу монсеньеру архиепископу Трирскому, курфюрсту Священной империи, который предал себя под его (короля Франции) покровительство, не получив такового от императора. его величество объявляет вам, что он полон решимости силой оружия получить удовлетворение за сие оскорбление, в чем заинтересованы все князья христианского мира».

Вот что Грасьоле, гасконский дворянин с током на голове и жезлом герольда в руке, предваряемый трубным сигналом, объявил в Брюсселе 19 мая 1635 года под окнами кардинал-инфанта. Акт вдвойне символичный: война, после одиннадцатилетнего хождения вокруг да около, была объявлена и Брюсселю и Испании. Испании, но не императору, de minimis non curat praetor.[24]

Тысяча шестьсот тридцать шестой — тысяча шестьсот сороковой были прежде всего годами неожиданности. Испания Оливареса, высвободившись благодаря своей германской победе, успешно и быстро повернула свои силы против Франции. С 1635 года военное превосходство Испании гремит во Фландрии и Лотарингии. «Хотя Цезарь говорил, что франки (sic) знают две вещи: военное искусство и искусство красноречия, — уверяю, — говорит Ришелье в “Завещании”, — что я не смог понять, на основании чего он приписал им первое качество, имея в виду, что упорство в трудах и заботах, качество необходимое на войне, лишь изредка обнаруживается у них». Замечание трезвое. Зимой 1635–1636 годов необъятной глубинной Франции не удалось мобилизовать налоговые поступления. Американское серебро, доходившее в Севилью даже в урезанном после изъятий генуэзского банка виде, немедленно оказывалось в наличии. Все это воплотилось в падении Корби, которое, будь прорван пикардийский фронт, могло бы привести к захвату Парижа в год создания «Сида»[25] (1636). Корби было следствием как политической ошибки, так и военной слабости.[26] В 1634–1635 годах Франция рассчитывала на восстание Нидерландов против Испании.

Известные статьи франко-голландского договора от 8 февраля 1635 года резко изменили положение. И сделали это скорее, чем комбинация, которая превратила северные католические Нидерланды в необъятные генералитетские земли. Итак, наряду с tercio действовали валлонские банды, согласно надгробному слову Боссюэ.[27] И если Корби осталось всего лишь Корби, иначе говоря, лебединой песней испанского могущества — за 7 лет до Рокруа, то, стало быть, мы имеем дело с чем-то совсем иным, нежели противоборство двух армий. Испанские успехи 1636 года, французские успехи 1638–1639 годов. Важнее было колоссальное напряжение обоих противоборствующих гигантов. Каждый ждал решающего бунта, отказа платить, страдать и умирать со стороны подданных противника.

Корби — это только отчасти Корби, а в значительно большей степени это сюрприз со стороны Нидерландов, отказавшихся восставать, это громадная черная дыра восстания кроканов на юго-западе Франции, оставившего фронты без войск и без денег. Грозный вызов, который в 1637 году захватывал краем юговосток и Средиземноморье. Сегодня мы лучше знаем, на каком дне нищеты и необузданного насилия находилась Франция при Людовике XIII. Аристократия, чья рента конкурировала с королевским налогом, сильно шантажировала государство, которое совершенно идентифицировалось бы с чиновничеством, если бы чиновничество тоже не жило за счет сеньориальной ренты. Здесь же коренится секрет Фронды, существовавшей до Фронды, — весьма неплохо управляемой анархии, которую аристократия использовала как средство шантажа.

Тысяча шестьсот тридцать девятый — самый критический год: едва был усмирен юг, как запад от Руана до Пуатье охватило восстание «босоногих». С июля по октябрь, пока значительные куски Нормандии, Бретани, Лангедока, Прованса и Пуату (Авранш, Сен-Леонар, Вен, Кан, Руан, Барантен, Байе, Кутанс, Домфрон, Фалез, Гавре, Лизье) последовательно усмиряются; приходят в волнение Мортен, Пуатье, Понторсон, Сен-Жам, Сен-Ло, Вир, Доль, Фужер, Ренн, Менвиль, Ментийи, Шательро.