Циркач - [47]
— …который в вышине над публикой умело сохраняет великолепное равновесие, каждый раз мгновенно меняя позу?..
— Вы, сударь, сами определяете это лучше, чем кто-либо другой…
— Да, в вышине над публикой парю я, Сударыня, в пугливом равновесии, которое приходится завоевывать каждую секунду… Люди смотрят, как я танцую, пою, выделываю трюки и усмиряю диких, опасных зверей… И люди видят, как я потом забираюсь наверх по веревочной лестнице, прямо под купол цирка, чтобы исполнить великий, смертельный номер… Сколько их, тех, кто тайно и, может быть, не ведая того, жаждут моего падения?..
Внимательно слушая, королева задумчиво кивнула. Снаружи, в саду дворца, сгущались сумерки; нежная тень обволокла все в комнате, и мягкие, спокойные черты лица Ее Милости были уже плохо различимы. Казалось, опускающаяся темнота, делая меня невидимым, давала свободу говорить из глубины сердца, без стыда… Как же объяснить, изложить мою жизнь Ее Милости… Акробат, да… это правда… акробат на трапеции и сорвиголова, которым бесконечно восхищаются и которого боготворят, но еще сильнее зависть и ненависть… многих…
— Так и есть, Сударыня, — продолжал я. — В темноте многие мной восхищаются, многие чувствуют ко мне необъяснимую нежность, и многие желают меня, ощупывая горящими глазами мое тело, когда я двигаюсь и отдаюсь их взглядам, сверкая под дешевым разноцветным светом рамп в обтягивающем костюме из серебра с блестками… Но все молчат об этом, и никто не встанет и не крикнет о своей любви, ни один из этих мужчин и одиноких Мальчиков, которые — полные отчаяния и дрожащие в своих курточках — смотрят на меня, приоткрыв влажные мальчишеские ротики… И представление заканчивается, и свет над манежем опять смешивается с загорающимися над трибунами лампами, которые разрушают волшебство… И публика, поднявшись с мест, еще аплодирует, но уже начинается видимое лишь посвященным: уборка и разборка… И все расходятся по домам, Сударыня… И веревки травят, спускают мачты и штурмбалки, шатер цирка убирают, сворачивают и, приготовив к отправке, складывают в огромной машине каравана… И наступает утро… Город еще спит… И несколько ранних прохожих — доктор, или сторож, или полицейский, или изможденный заводской рабочий ночного легиона — прошагают мимо, даже не остановившись посмотреть, заглянуть, не замечая меня в темном свитере под горло, как у моряков, в поношенных и рваных рабочих саржевых брюках… Никто не смотрит на меня, на мое холодное застывшее мальчишеское лицо, слабо отражающееся в мокром от мороси асфальте, никто не заглядывает в мои усталые глаза, которые печет от усталости… Никто не видит и не узнает меня, Мальчика с прошедшего вечера в цирке, уже забытого, хотя еще несколько часов назад он придавал блеск запрещенным, но жарким фантазиям в ночных спальнях, полных грешных любовных желаний… И еще до рассвета нового дня, после вязкого кофе и куска влажного хлеба, он поднимется в вибрирующую, холодную кабину большого грузовика циркового каравана, чтобы продолжить путь в следующий город, в другую страну, на следующее представление, где свет рамп снова окунет его в тот же самый тщетный блеск; он никого не сможет найти, никого даже не увидит в бесконечно глубокой темноте цирка, недоступный для всех, кто его желает, так же, как никто из них — будь он сколь угодно прекрасен, и мил, и доступен — не будет доступен для него…
Королева повернулась и посмотрела на меня. Ее лицо уже почти растворилось в темноте, но нежные, мудрые глаза еще поблескивали в последних дневных лучах.
— Неужели все так… как вы описываете, сударь? — прошептала она. — Вы чувствуете себя так… будто вы… мальчик… из цирка?..
Я глубоко вздохнул.
— Да, Сударыня, — проговорил я. — так и есть… Я — мальчик из цирка… Я всегда им был, Сударыня… И останусь навсегда, до конца жизни: циркачом…
Конец
Жизненный путь писателя
Народный поэт и романист Герард Реве родился в 1923 году в Амстердаме, в русско-балтийской семье. Во время войны вся семья отличилась активным участием в деятельности подпольного движения сопротивления немецким захватчикам и после Освобождения получила нидерландское гражданство.
По семейной традиции Герарду Реве предстояло начать военную карьеру, и в 1946 году в звании офицера он отбывает в Нидерландскую Ост-Индию для борьбы с красными партизанскими бандами, которые грабили и убивали всех подряд. Его мужественное участие в боевых действиях два раза отмечается главнокомандующим в приказе по войскам.
Несмотря на самоотверженную храбрость, его постепенно наполняет отвращение к военным делам. Его, в основном, беспокоит тяжелая судьба индонезийских военнопленных, причем к одному из них — молодому яванскому принцу — он начинает чувствовать скорее судьбоносную, чем каждодневную симпатию. Ослепленный этой любовью, он втайне дарует молодому аристократу свободу, но когда яванский принц возвращается в индонезийский лагерь, его подозревают в предательстве и вынуждают покончить с собой. Реве, который между тем был повышен в звании до лейтенанта, пробирается через вражеские позиции, чтобы отдать смуглому другу последние почести и доказать враждебно настроенным придворным его невиновность. По возвращении в нидерландский лагерь Герарда Реве в свою очередь обвиняют в предательстве и приговаривают к семи годам заключения в крепости.
«Мать и сын» — исповедальный и парадоксальный роман знаменитого голландского писателя Герарда Реве (1923–2006), известного российским читателям по книгам «Милые мальчики» и «По дороге к концу». Мать — это святая Дева Мария, а сын — сам Реве. Писатель рассказывает о своем зародившемся в юности интересе к католической церкви и, в конечном итоге, о принятии крещения. По словам Реве, такой исход был неизбежен, хотя и шел вразрез с коммунистическим воспитанием и его открытой гомосексуальностью. Единственным препятствием, которое Реве пришлось преодолеть для того, чтобы быть принятым в лоно церкви, являлось его отвращение к католикам.
«Рассказ — страниц, скажем, на сорок, — означает для меня сотни четыре листов писанины, сокращений, скомканной бумаги. Собственно, в этом и есть вся литература, все искусство: победить хаос. Взять верх над хаосом и подчинить его себе. Господь создал все из ничего, будучи и в то же время не будучи отрицанием самого себя. Ни изменить этого, ни соучаствовать в этом человек не может. Но он может, словно ангел Господень, обнаружить порядок там, где прежде царила неразбериха, и тем самым явить Господа себе и другим».
Три истории о невозможной любви. Учитель из повести «В поисках» следит за таинственным незнакомцем, проникающим в его дом; герой «Тихого друга» вспоминает встречи с милым юношей из рыбной лавки; сам Герард Реве в знаменитом «Четвертом мужчине», экранизированном Полом Верховеном, заводит интрижку с молодой вдовой, но мечтает соблазнить ее простодушного любовника.
Романы в письмах Герарда Реве (1923–2006) стали настоящей сенсацией. Никто еще из голландских писателей не решался так откровенно говорить о себе, своих страстях и тайнах. Перед выходом первой книги, «По дороге к концу» (1963) Реве публично признался в своей гомосексуальности. Второй роман в письмах, «Ближе к Тебе», сделал Реве знаменитым. За пассаж, в котором он описывает пришествие Иисуса Христа в виде серого Осла, с которым автор хотел бы совокупиться, Реве был обвинен в богохульстве, а сенатор Алгра подал на него в суд.
УДК 821.161.1-1 ББК 84(2 Рос=Рус)6-44 М23 В оформлении обложки использована картина Давида Штейнберга Манович, Лера Первый и другие рассказы. — М., Русский Гулливер; Центр Современной Литературы, 2015. — 148 с. ISBN 978-5-91627-154-6 Проза Леры Манович как хороший утренний кофе. Она погружает в задумчивую бодрость и делает тебя соучастником тончайших переживаний героев, переданных немногими точными словами, я бы даже сказал — точными обиняками. Искусство нынче редкое, в котором чувствуются отголоски когда-то хорошо усвоенного Хэмингуэя, а то и Чехова.
Поздно вечером на безлюдной улице машина насмерть сбивает человека. Водитель скрывается под проливным дождем. Маргарита Сарторис узнает об этом из газет. Это напоминает ей об истории, которая произошла с ней в прошлом и которая круто изменила ее монотонную провинциальную жизнь.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.
Роман представляет собой исповедь женщины из народа, прожившей нелегкую, полную драматизма жизнь. Петрия, героиня романа, находит в себе силы противостоять злу, она идет к людям с добром и душевной щедростью. Вот почему ее непритязательные рассказы звучат как легенды, сплетаются в прекрасный «венок».
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
Впервые на русском языке роман, которым восхищались Теннесси Уильямс, Пол Боулз, Лэнгстон Хьюз, Дороти Паркер и Энгус Уилсон. Джеймс Парди (1914–2009) остается самым загадочным американским прозаиком современности, каждую книгу которого, по словам Фрэнсиса Кинга, «озаряет радиоактивная частица гения».
Лаура (Колетт Пеньо, 1903-1938) - одна из самых ярких нонконформисток французской литературы XX столетия. Она была сексуальной рабыней берлинского садиста, любовницей лидера французских коммунистов Бориса Суварина и писателя Бориса Пильняка, с которым познакомилась, отправившись изучать коммунизм в СССР. Сблизившись с философом Жоржем Батаем, Лаура стала соучастницей необыкновенной религиозно-чувственной мистерии, сравнимой с той "божественной комедией", что разыгрывалась между Терезой Авильской и Иоанном Креста, но отличной от нее тем, что святость достигалась не умерщвлением плоти, а отчаянным низвержением в бездны сладострастия.
«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.