Цигун и жизнь, 1999 № 02 - [7]

Чем бы я ни занимался — искусством, философией или цигун — я ни когда не предавался глубоким размышлениям. Я всегда старался и стараюсь достичь максимальной «пустоты» и «отсутствия», прислушиваться к голосу своей интуиции. Поэтому, когда говорят, что я настойчивый, мне это не нравится, когда говорят, что я упорный, это тоже не совсем точно. Что такое настойчивость? Это когда «без мук не станешь буддой». То есть, когда человек через процесс упорных тренировок пытается достичь пределов «изменчивой и неуловимой пустоты». Но когда эти пределы уже достигнуты, никакое упорство уже не требуется. Ценность твоего труда, в данном случае писательского, не в упорстве и настойчивости, а во вдохновении. Без него ничего путного не напишешь.

Трудны ли занятия цигун? Для некоторых людей — очень. Они многие годы отдают этим занятиям, закаляют свой характер, учатся устранять помехи, то есть достигают «изменчивости и неуловимости». Добившись результата, ни о каких трудностях они уже не говорят. Если же результата нет, то им никакое упорство не поможет.

Я отнюдь не мастер цигун, но многие знакомые мастера говорят мне, что после прочтения моих книг они как бы получают новый импульс, а у некоторых повышается уровень мастерства Это происходит потому, что состояние «изменчивости и неуловимости» «сквозное». То, до чего я «дошел» в состоянии «пустоты» и «отсутствия», соединимо с тем, что открылось им во время занятий цигун. Чтобы такое произошло, одного рассудка недостаточно. Здесь вступает в действие духовный опыт. Надо научиться ощущать «пустоту», особенно важно — научиться улавливать момент, улавливать вдохновение. Это именно та точка, в которой пересекаются цигун, наука и искусство

4. Третье слово — «корень»

Однажды леопард напал на стадо овец и всех их зарезал. Увидев это, десятилетний пастушок, присматривавший за стадом, схватил серп и пошел на зверя. Сквозь стиснутые зубы мальчик произнес всего два слова: «Ну, здравствуй!» и в схватке одолел хищника.

Представьте себя на месте этого мальчика, как вы приближаетесь с серпом в руке к леопарду со словами «Ну, здравствуй!», попытайтесь ощутить общую энергетику своего тела в этот момент. А теперь вообразите себя сторонним наблюдателем описанной сцены с леопардом — наверняка интенсивность ваших ощущений будет гораздо ниже. Вы будете способны испытать чувство гнева, овладевшее пастухом, но психоэнергетика ваших переживаний ослабнет. Если вы увидите все это по телевизору, то ощущения будут еще слабее, а если услышите слова «Ну, здравствуй!», произнесенные мальчиком, в передаче по радио, что-то еще шевельнется в вашем сердце, но эмоциональное, душевное состояние идущего с серпом на леопарда подростка вам уже не передастся. Написанные же на бумаге слова «Ну, здравствуй!» будут восприняты вами не более как приветствие.

В этом примере продемонстрировано ступенчатое снижение информационного насыщения, когда на каждой нижестоящей ступени уровень «информационной энергии» уменьшается в несколько раз. Если вы не представляете реальной ситуации, то написанные на бумаге слова не помогут вам узнать, в какой ситуации они были произнесены. Читать любят все. Многие читают «Даодэцзин» и «Ицзин». В «Ицзин» написано: «Одно инь и одно ян называются дао». Что можно вынести для себя, прочитав только эти несколько слов? Вы можете возразить, мол, что же тут непонятно, речь вдет об инь и ян

Нельзя сказать, что ваше возражение лишено оснований. Однако это предложение из «Ицзин» содержит гораздо более глубокий смысл, включает в себя колоссальный опыт. Вы обладаете этим опытом? Скорее всего нет. Значит, если говорить о понимании вами этих слов из «Ицзин», то оно сводится только к поверхностному восприятию письменных знаков Между тем, как понимаете эту фразу вы, и тем, о чем говорится в «Ицзин», дистанция огромного размера.

Как-то у меня собралось много знакомых поговорить о том, о сем. Гости хотели, чтобы я рассказал им о чань-буддизме, о медитации. Честно говоря, об этом очень трудно рассказывать. Можно много говорить, но все получится не о том. Ведь люди говорят об этом уже сотни и тысячи лет. Поскольку деваться было некуда, я стал рассказывать, как мог. Насыпав в чашку чая, я залил его кипятком, взял в руку и спросил: «Все из вас пьют чай? Я только что заварил цветочный и хочу попросить вас рассказать, какого он вкуса».

Многие рассмеялись. Вопрос, действительно, был элементарным. Присутствовавшие стали наперебой говорить, что в чае доминирует цветочный вкус, что это вкус жасмина, что в нем присутствует горьковатый привкус. Но самым удачным мне показалось мнение, что цветочный чай имеет вкус цветочного чая. В общем ответов было много.

Тогда слово взял я: «О вкусе чая можно говорить еще очень много. Каков аромат чая, если его понюхать? Некоторые говорят, что это аромат свежести. Тогда каков на вкус первый глоток чая? А следующие глотки? Какого вкуса чай после первой чашки? А после второй, третьей? Какого вкуса будет чай для южанина? А для жителя северных районов? Какой чай на вкус, когда вы радуетесь? А когда грустите? Каков вкус чая для ребенка? Каков для пожилого человека? Какого вкуса будет чай, если его заварить растаявшим снегом? А если дождевой водой? Так что только по одному этому вопросу о вкусе чая можно написать толстенную книгу с тысячами вариантов ответов. И все равно человек, который никогда на пил чая, даже прочитав такую книгу и получив еще массу подробных пояснений, не будет знать, какого он вкуса, его опыт в этой области останется абстрактным».