Цигун и жизнь, 1997 № 02 - [17]

Эти новые феномены начали все больше преобладать в моей жизни. Кроме того, регулярно начали происходить поразительные совпадения. Я могла рассказывать о ком-то из своего прошлого, а на следующий день получала письмо от этого человека либо он вдруг звонил мне по телефону. Или же я могла рисовать что-то, что увидела в своих видениях, а на следующий день, случайно раскрывая книгу, находила такой же образ. Сначала, когда начали происходить такие необычные совпадения, я была очарована этим. Но вскоре это стало происходить постоянно, и меня начало угнетать содержание этих совпадений: многие из них были связаны со сложными семейными проблемами, со смертью, утратой и горем. Мой бывший муж официально получил право опеки над нашими детьми, и их утрата была непереносима. Казавшийся прежде надежным окружавший меня мир причин и следствий перестал для меня существовать, а взамен этого в мою жизнь входило что-то иное, неподвластное моему контролю.

11 мая 1976 г.

Проснувшись утром, я обнаружила, что уже не могу удерживаться в знакомой мне повседневной реальности, и погрузилась на пять дней и ночей в пугающие переживания. Когда я, беспомощная, находилась во внутреннем хаосе, то в отчаянии думала, что это конец. Все остальное в своей жизни я уже утратила и сейчас утрачиваю свой рассудок.

Стэн имел на все это другую точку зрения. В результате своей работы с ЛСД он был хорошо знаком с иногда происходящими драматическими проявлениями процесса личностной трансформации и считал, что происходящее со мной — как раз такой случай. То, что было у меня, случалось совершенно спонтанно, без каких-либо химических катализаторов, и тем не менее диапазон моих переживаний был таким же. Стэн объяснял, что происходящее со мной не необратимый психоз, а очень важный шаг в моем духовном путешествии. Мы назвали это "духовным кризисом”.

Он уверял, что я вовлечена в процесс очищения и старые, играющие роль ловушки, эмоции, воспоминания и переживания, порождавшие проблемы в моей жизни, будут разрешены. Это был, скорее, шаг к исцелению, чем болезнь. И хотя эти переживания оказывались иногда болезненными, Стэн говорил, что со временем я смогу обрести новое чувство очищения, свободы и умиротворенности. Считая, что это благоприятная возможность для радикального шага в моем развитии, он поощрял смело встретить все, с чем бы мне ни пришлось столкнуться: "Все плохое, что происходит с тобой, — это результат твоего сопротивления происходящему, и это сопротивление только добавляет трудности. Лучше всего следовать полностью тому, что происходит, полностью переживать его и проходить через него".

С помощью поддержки Стэна я наконец смогла позволить эмоциям и переживаниям проходить через меня относительно беспрепятственно. Это было подобно тому, как будто электрический ток поднимается вверх: в моем теле возникали импульсы энергии, и тогда множество непроизвольных образов последовательно всплывали на поверхность. Меня атаковали ужасные демоны, и отвратительные монстры разрывали меня на части. У меня были видения множества глаз, плавающих, как враждебные планеты в черном небе, и я последовательно проживала все стадии безумия и колдовства, подобно воспоминаниям из иных времен.

К моей чести, я переживала отождествление с умирающим распятым Христом так же, как и с его мучителями. Я умирала множество раз, иногда чувствуя, что это моя смерть, а иногда отождествляясь с разными людьми на протяжении всей истории, умирающими во время войн, пыток и преследований. Я кричала от страха и боли, катаясь по полу в агонии. Но эти мои состояния только усиливались.

Стэн был со мной на протяжении большинства эпизодов, мягко успокаивая меня и взял на себя заботы о моих повседневных нуждах. Он напоминал мне о том, что на протяжении истории люди создали ритуалы, как и различные формы медитации, молитвы, пение мантр, танцы, битье в барабаны и много иных практик, для того, чтобы провести человека именно через такие переживания. Он говорил, что мне еще повезло и у меня это происходит довольно легко.

Но, тем не менее, мне никогда не приходилось испытывать ничего похожего на то, что происходило со мной, хотя я интуитивно знала, что Стэн прав: все это, каким бы пугающим и сбивающим с толку ни казалось, было, в сущности, сакральным периодом внезапного расширения сознания. Так или иначе, несмотря на страдания и замешательство, я ощущала позитивный потенциал этого опыта.

После пяти дней привычная реальность стала возвращаться ко мне, и я начала постепенно выплывать из того, что назвала темной ночью души; я уже больше не была во власти видений и переживаний этих дней и стала испытывать интерес к своим повседневным делам, принимать ванну и рыться в холодильнике в поиске какой-нибудь еды. Это не означало, что то, что со мной происходило, полностью завершилось, но я смогла наконец в той или иной степени нормально функционировать. Хотя на протяжении нескольких последующих месяцев ощущения дрожи в теле от прохождения энергии и экстремального физического напряжения, периоды подъема и спада интенсивных эмоций, а также видения периодически повторялись. Попытки вести "нормальную" повседневную жизнь были затруднительными, так как у меня было такое ощущение, будто нахожусь одновременно в двух мирах: в мире повседневной реальности и в сложном, ярком мире моего бессознательного, в котором я так нуждалась.