Чужие тайны, чужие враги - [11]

3

Вечером Анна вернулась домой вовремя и немедленно занялась приготовлением ужина. Люблю вкусно поесть, но еще больше люблю, когда вкусную еду готовит Анна. У нее талант к кулинарии. Точнее — глубокое понимание того, как правильно приготовить пищу, способную вызвать восхищение. Мое сердце переполняется гордостью от одной мысли, что без любви здесь дело явно не обходится. По крайней мере, приятно так думать.

— Как продвигаются поиски? — спросил я скорее из приличия, чем интересуясь на самом деле.

— Все хорошо. Тебе еще хочется увидеться с ним? — спросила Анна, ее голос дрогнул, обозначив, если не страх, то, во всяком случае, некоторую толику волнения.

— Пожалуй, нет, — признался я и улыбнулся, не люблю, когда моя жена излишне серьезна.

— Понимаю, но дело повернулось таким образом, что тебе придется встретиться с отцом. Отказаться уже нельзя. Мне кажется, он и сам давно хочет увидеться с тобой.

— И что же ему мешает?

— Твоему отцу ничего не мешает. Он ждет подходящего момента.

— Вот как. Подходящего момента... Что это значит — подходящего момента?

— Не спрашивала.

Я рассвирепел. По правому бакенбарду у меня противно потекла капелька пота.

— Ты его видела?

— Нет, конечно...

На миг мне показалось, что она продолжит: «его нельзя видеть»! Но это было бы чересчур. Почему, спрашивается, нельзя!? Анна промолчала. Продолжения не последовало. Чушь какая-то. Оказывается, я должен удовлетвориться словами: «нет, конечно»... Но этот обрывок фразы можно продолжить как угодно. Не люблю оставлять за спиной обрывки предложений с неопределенным содержанием. Ненавижу. Пришлось уточнить:

— Его нельзя видеть?

— Можно, но организовать встречу достаточно сложно.

— Почему?

— Твой отец очень занятой человек.

— Понятно, целыми днями пропадает на своей работе. И постоянные командировки. Так?

— А мне-то откуда знать? Почему ты спрашиваешь у меня? — неожиданно выкрикнула Анна. — Спроси у того, кто знает про твоего отца больше. Он же у тебя секретный физик. А может быть, сверхсекретный гуманитарий. Ты же знаешь — меня частности не интересуют. Подобраться к нему очень трудно. В канцелярии говорят, что он занят. Как мне сказали, так я тебе и повторяю.

— У отца есть своя канцелярия? — пришла моя пора удивляться.

— Есть номер телефона. Я позвонила, мне ответили — канцелярия, мол, слушает. Они себя так называют, понимаешь?

— Ух ты! — вырвалось у меня. — А ты недавно говорила всего лишь о диспетчере?

— Ну да, диспетчер служит в канцелярии твоего отца. Что тут непонятного? Знаешь, Ив, кажется, мы с тобой попали в нехорошую историю. А еще мне кажется, что нам здорово повезло, поскольку не попавшие в историю будут из нее безжалостно исключены. Приятно было думать, что будущее наше безоблачно и прекрасно. Только время это прошло. Разве сейчас кто-нибудь может дать нам гарантию вечного благоденствия? Начальники? Нет, конечно. Сомневаюсь, что представления о всеобщем благе у начальников и людей совпадают. Они нас пока не замечают, но ради выгоды они могут... Мы даже не догадываемся, на что они способны ради своей выгоды. Ясно одно — нам мало не покажется. Будет здорово, если мы отделаемся мелкими неприятностями. Чтобы выжить, нам потребуется поддержка и защита. Мне кажется, что ты очень вовремя вспомнил об отце.

— Замысловато. Неужели дело обстоит так серьезно?

— Не знаю. Никто не знает, разве что, твой отец. Я могу только предполагать. Ты уж постарайся сделать так, чтобы он вспомнил, наконец, о твоем существовании. В канцелярии мне сказали, что он обязательно встретится с тобой, когда сочтет это полезным.

— Бред! — не выдержал я. — Отцы не могут быть столь меркантильными со своими детьми!

— Откуда тебе знать, ты же не отец и никогда им не был! — резко ответила Анна.

— Умоляю! Прекрати. Не начинай. Разве не ты третий год твердишь: «подождем, еще не время»?

— Дело не в этом.

— Ты хочешь сказать, что я должен заслужить встречу с собственным отцом?

— что-то в этом роде.

— Это будет экзамен? Письменный, устный?

— Пожалуй. Я как-то сразу не сообразила, но ты прав. Будем считать это экзаменом. Вопрос тебе действительно задали. Очень странный, надо сказать.

— Не тяни.

— Спросили, как ты относишься к начальникам? Не слабо, правда?

— Бред! Мне уже задавали сегодня этот вопрос.

— Кто? — никогда прежде я не видел Анну настолько испуганной.

— Это так важно?

— Еще бы! Можно подумать тебе каждый день задают безумные вопросы! Тобой интересуются! Кто, зачем?

Я пожал плечами. Честно говоря, испугать меня вопросами нельзя. Не потому, что такой смелый. Просто, когда мне задают вопрос, всегда пытаюсь честно ответить на него, напрочь забывая о самосохранении. Еще одна глупая особенность, доставшаяся мне в наследство от отца. Гены, будь они неладны.

— Отвечай. Кто, зачем? — переспросила Анна.

Мне пришлось рассказать о Нине, странной поклоннице моего литературного таланта, стараясь, чтобы история выглядела по возможности забавной. Особенно в части предполагаемого включения моих нетленных произведений в школьный курс. Наверное, я увлекся деталями, потому что Анна довольно сурово оборвала мои разглагольствования о неумолимо настигающей меня мировой славе: