Чужая шкура - [99]

Шрифт
Интервал

Со всеми формальностями я, как и собирался, покончил к шести часам вечера. Осталось только познакомить Лили с домовладельцем. Но сначала ввести в курс дела Тулуз-Лотрек, я встречаюсь с ней через двадцать минут. Попрошу ее тактично присматривать за Лили и в случае необходимости предупредить Ришара Глена, который живет на улице Лепик в доме 98-бис — у меня с ним всегда были натянутые отношения. Возможно, она спросит меня, почему я уезжаю, не оставив адрес. Я намекну ей, что у меня новая любовь, новая жизнь, последний шанс. Допытываться она не будет. Думаю, предложит забрать Алкивиада к себе. Пусть обсудит это с Лили, он, кажется, не любит кошек, хотя у него их никогда не было. Несколько секунд мы будем жать друг другу руки, желать счастья и удачи. Наш кофе так и останется нетронутым.

В четверг, в 20 часов 48 минут, на Северном вокзале Карин выйдет из поезда, я прижму ее к себе, поцелую, и она больше никогда не почувствует на моих губах привкус клея.

~~~

Я никак не ожидал найти в телефонном справочнике столько Гленов. В одном Морбиане их тридцать восемь. Выписав номера телефонов, я стал звонить с карандашом наготове, чтобы вычеркивать, делать пометки или ставить вопросительные знаки. Исключил супружеские пары, студентов, матерей-одиночек, одного гомосексуалиста, три автоответчика, где сообщения начинались со слов «мы…», и «сейчас я в рейсе…», фирму «Ассенизатор Глен». Список тает на глазах. Сердце мое забилось в робкой надежде, когда одна старушка спросила, кто я. Голос приятный, чуть дрожащий. Я пошел ва-банк. Здравствуйте, меня зовут Ришар Глен, мы, кажется, родственники…

— Минутку, мсье, я позову зятя…

Кладу трубку. Осталось четыре варианта. По логике вещей, наверняка попадется хоть какая-нибудь одинокая престарелая дама. У меня остались Андре, Антуанетта, Жанна и 3. Начал с последней, вероятно, ее зовут Зоэ. Ответил Золтан. Грымза Андре прервала меня на полуслове, заявив, что кухню она уже отремонтировала. У Антуанетты занято. Жанна скончалась, о чем сообщил молодой человек, который теперь владеет ее бакалейной лавкой. Услышав огорчение в моем голосе, он сказал о ней несколько добрых слов. И каждое попало в точку. Именно такую бабушку я искал. Бабушка Дак из комиксов. Ей было семьдесят семь, одна на всем белом свете, она до последних дней тянула свой маленький бизнес, со всеми была приветлива и умерла как раз тогда, когда я получил первое письмо от Карин, это символично, и я скрестил пальцы под креслом. Конечно, я бы предпочел живую бабушку, которая за умеренную плату согласилась бы признать, что вырастила меня, я бы поделился нашими общими воспоминаниями, заставил бы выучить их и придумал бы события ее жизни, совпадающие с тем, что я уже о ней рассказал; Карин с дочкой полюбили бы приезжать к ней на каникулы, и радушная «бабушка» пекла бы вкусное печенье к их возвращению с пляжа, а по вечерам, у камелька рассказывала бы сказки про домовых, эльфов, злых духов и карликов… Нет, эльфы — это что-то скандинавское. Но что поделать, бабушка внезапно умерла, а я не хотел сразу говорить об этом Карин, которая успела к ней привязаться еще до знакомства. Мы вместе сходим на могилу на кладбище Плукоп, что между Мороном и Тринитэ-Пороэ. Я поблагодарил любезного юношу. Он сообщил, что домик Жанны Глен продается. Что ж, почему бы и нет.

Я потянулся, на душе стало полегче. Пока я спал, Карин так трогательно писала о моей бабушке, что я, как только прочел эти строчки, сразу же отправил ей на адрес отеля («Эт Схилд», Хрунерей, 9) полное пламенных и нежных восторгов письмо которое заканчивалось обещанием свозить ее в Бретань. Иначе я поступить не мог. Чудесное воплощение всех моих фантазий вскружило мне голову, и я был уверен, что раздобыть бабушку будет очень просто — не сложней, чем снять квартиру, купить «жука» или стать пианистом.

Для очистки совести я все же еще раз набрал номер Антуанетты Глен, живущей в Локбрезе, на Севрской улице. Все равно терять нечего, так лучше уж на всякий случай довести дело до конца. Телефон свободен. После четвертого гудка трубку сняли. Грубоватый женский голос. Дама средних лет. Ну и дело с концом.

— Алло! — раздраженно торопит она. — Кто у телефона?

Дай, думаю, попытаю счастья:

— Мадам Антуанетта Глен?

— Нет, она здесь больше не живет. А кто ее спрашивает?

— Ришар Глен.

Пауза. Слышен скрип стула.

— Вы ее родственник? — голос становится нейтральным.

Я из любопытства ответил «да», ведь это ни к чему не обязывает. Слышу взволнованный шепот, хотя она явно прикрыла трубку ладонью.

— Лоик! Иди сюда! Бысстро!

Женщина снова заговорила, теперь уже подчеркнуто доброжелательно:

— А я думала, у нее никого не осталось. Нотариус нам говорил…

— Где она, мадам?

— В доме престарелых. Нельзя ей было одной… Она же того… ну, это, умом тронулась, оно и понятно, в ее-то годы. А вы ей, простите, кем приходитесь?

— Я ее внук.

— Внук? — она аж задохнулась. — Но мы вас никогда не видели!

— Я был в отъезде… долгое время. А вы? — Я перешел в контратаку. — Вы сами-то кто?

— Ну, мы… это… Соседи.

— А что вам надо в ее доме?

— Так мы его получили по договору ренты. Нотариус нам разрешил переехать, раз она уже… Чего? Да постой ты, это ее внук, мы же по закону…


Еще от автора Дидье ван Ковелер
Прошлой ночью в XV веке

Первосортный психологический, любовный и мистический роман, с хорошим чувством юмора балансирующий на грани реальности, основанный как на исторических фактах, так и на материалах исследований паранормальных явлений… История рядового налогового инспектора, попавшего в изрядную передрягу, с явным участием темных — или светлых? — сил. При банальной проверке владельцев замка, подозреваемых в махинациях с налогами, силою обстоятельств далеко не героический герой оказывается втянут в историю любви шестисотлетней давности, которая через Мир желаний и иллюзий уводит его то ли в далекое прошлое, то ли в глубины собственного подсознания? — как всегда у ван Ковеларта, захватывающая интрига гарантирована вплоть до самой последней страницы, а кроме того: масса полезнейшей информации по вопросам борьбы как с демонами «внешними», так и с внутренними «тараканами».* Перевод с французского Ирины Волевич книги «Didier van Cauwelaert.


Вне себя

Дидье ван Ковеларт (р. 1960) — один из самых читаемых в мире современных французских писателей (известный в России как «ван Ковелер»), лауреат множества литературных премий, в том числе Гонкуровской, а также драматург, сценарист и режиссер. Его романы экранизируются, переводятся на двадцать с лишним языков, и с каждой новой книгой армия его поклонников по всему миру неизменно растет.«Погрузиться в роман этого автора — редкое удовольствие. Тонкий знаток жизни, он с легкостью превращает повседневность в волшебную сказку».


Принцип Полины

Однажды писатель Куинси покупает на букинистическом развале свой дебютный роман, написанный много лет назад. Он открывает книгу и видит там посвящение — Полине и Максу. И Куинси замирает: эти двое были целой эпохой в его судьбе, по сути, они были его жизнью. Сколько же лет утекло. Он только-только издал свою первую книгу. Полина была студенткой. А Макс… Макс сидел за решеткой — в тюрьме, где Куинси и предложили провести первые в его жизни литературные чтения и куда так желала проникнуть Полина. В тот день их судьба была решена — они стали продолжением друг друга.


Папа из пробирки

Необычная история, рассказанная в романе Дидье ван Ковеларта, посвящена судьбе «ребенка из пробирки». Франсуа, бизнесмен с железной хваткой, ворочающий миллиардами, но всегда остающийся в тени, под влиянием случайного стечения обстоятельств решает выступить в роли донора и помочь Симону, скромному продавцу игрушек из провинциального универмага, и его жене Адриенне стать родителями. Он не предвидит, как далеко заведет их всех эта минутная прихоть…Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 г.) — один из крупнейших французских писателей современности.


Конец света наступит в четверг

Внимание! Это Обязательные восьмичасовые новости! Всем совершеннолетним гражданам настроиться на государственную информационную программу! Исчез знаменитый ученый, член Академии наук профессор Леонард Пиктон. Создатель мозговых чипов и первооткрыватель недифференцированной антиматерии вышел сегодня на прогулку и не вернулся домой. Рассматриваются все версии: амнезия, несчастный случай, похищение…»Томасу Дримму еще нет тринадцати, так что он может отвернуться от телеэкрана – штраф ему не грозит. К тому же мальчишка прекрасно знает, где искать профессора Пиктона, ведь он и есть невольный виновник его исчезновения.


Война с деревьями начнется тринадцатого

Планету охватила загадочная эпидемия: растения начали распространять вирус, опасный только для людей. Угрозу может таить и тенистая липа во дворе, и букет цветов, и помидор в салате… Армия спешно уничтожает леса, всем в обязательном порядке делают прививки – но от болезни не спасут ни вакцины, ни огнеметы, и знает об этом только один обычный подросток по имени Томас Дримм. Почти обычный.Томас однажды уже предотвратил конец света – и тут же невольно обрек человечество на новую опасность, оказавшись в центре чужих интриг.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Шестьдесят рассказов

Рассказы Дино Буццати.Они связаны не столько сюжетно, сколько концептуально.Их сравнивают с творениями Борхеса и Кортасара. Кафки, Эдгара По и Амброза Бирса.Они балансируют на грани магического и мистического реализма, притчи, литературной сказки и даже интеллектуальной фантастики.Стиль этих жемчужин «малой прозы» скуп, лаконичен и, казалось бы, равнодушен, но именно благодаря этому приему Буццати удастся подчеркнуть необычность сюжетов и вызвать у читателя мощный — зачастую на грани шока — эмоциональный отклик.


Сенсация

Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.


Взлётно-посадочная полоса ноль-восемь

«Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь» — одно из ранних произведений Артура Хейли. Роман написан в соавторстве с Джоном Кэслом и посвящен тяжелой работе пилотов, во время которой нередко возникают экстремальные, полные драматизма ситуации.


Жизнь взаймы

«Жизнь взаймы» — это жизнь, которую герои отвоевывают у смерти. Когда терять уже нечего, когда один стоит на краю гибели, так эту жизнь и не узнав, а другому эта треклятая жизнь стала невыносима. И как всегда у Ремарка, только любовь и дружба остаются незыблемыми. Только в них можно найти точку опоры. По роману «Жизнь взаймы» был снят фильм с легендарным Аль Пачино.