Чужая шкура - [101]
— Очень хорошо, продолжайте в том же духе, — одобрил врач, спешивший закончить обход.
Я поймал его в коридоре, пожаловался, что до сих пор не могу ни от кого добиться, в каком она состоянии. Он пошел методом исключения, загибая один за другим пальцы левой руки:
— Альцгеймера вроде нет, инсульт исключен, нет ни сенильной деменции, ни аневризмы, да и не в сосудах дело… Тут всего понемножку. Все и ничего. Возраст.
— Вы мне можете объяснить, как она здесь оказалась?
— Нет, не я ее оформлял.
— Значит, ее можно отсюда забрать?
Он устало вздохнул, положил руки мне на плечи и прежде, чем я успел высвободиться, сказал очень спокойно:
— Здесь приют, мсье, мы никого не держим насильно. Мы принимаем тех, за кем семья ухаживать не хочет или не может. Нам не хватает пятидесяти коек, у нас длиннющий список очередников; знаю, вы хотите поступить по совести, но все же подумайте, ведь ко мне таких, как вы, человек пятнадцать за неделю приходит, — обругают нас по-всякому, заберут родных по доброте душевной, а через два дня вернутся в слезах, потому что недержание, потому что соседи, потому что дети… Так что смотрите сами. Если вы ее заберете, то уж не привозите назад. Здесь вам не ломбард.
С тем он меня и оставил, продолжил обход. Я же вернулся к моей Ба — мне нравится ее так называть. Ей восемьдесят восемь, и у нее почти нет морщин. Когда-то она была заведующей парфюмерным отделом в ваннской «Галери Лафайет». Ее коллеги, те, кто постарше, вспоминают, какой она была милой, добросердечной, но и суровой, если у кого ногти были неухожены или прическа не в порядке. Ей довелось пережить Большую Драму. Так они и говорили, не вдаваясь в подробности. Или не все знали, или не хотели ворошить прошлое, или просто забыли. В общем, все это случилось во время войны. Муж связался с немцами, сын ушел в Сопротивление. Или наоборот. Один из них был расстрелян, но который и кем? Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, закончил нашу беседу нынешний глава отдела.
Дом у нее — просто чудо. На отшибе. Совсем простой. Гранитный прямоугольник на дальней оконечности мыса, прямо над старым живорыбным садком, поросшим водорослями. Кусты дрока в саду. Соседи-свиноводы изувечили одно крыло здания, пристроив веранду, и как раз собрались заменить маленькие стрельчатые окна огромными раздвижными. «Ведь ей уж недолго осталось», — оправдывался муж, демонстрируя недюжинную житейскую мудрость. Чета приняла меня весьма радушно, раз уж я здесь и представляю для них реальную опасность. «Знаете, она сама захотела перебраться туда, мы бы и тут за ней присмотрели…» Я попросил их в два дня освободить помещение и несколько месяцев, а может, и недель, переждать у себя в свинарнике. Моя бабушка хочет умереть дома. Они нашли, что это очень мило с моей стороны. Я выпил с ними рюмочку ликера.
В богадельню вернулся счастливым, тем более что мне не пришлось посещать нотариуса, который, конечно, потребовал бы у меня необходимые документы, чтобы я впоследствии смог вступить в права наследства. Но мне же не надо ничего. Я просто хочу быть рядом. Как только Ба не станет, меня больше не увидят здесь. А до той поры поживу, доставляя людям радость, волнения и хлопоты. Вот, нанял в деревне сиделку, она поможет привести в порядок дом. «Наследнички» уже успели разбазарить ее вещи, выбросить на свалку фамильные реликвии. Пришлось мне по-быстрому подыскать для нее новые на окрестных барахолках. Портреты предков, безделушки, мою колыбельку, старые альманахи, сборники сказок, поломанные игрушки, лошадки из муранского стекла, венецианские лампы… Точно так же я состарил свою студию, приспособил ее к Ришару Глену. Карин узнает мой стиль.
Сиделку я поселил на первом этаже, сам устроился на втором, в той самой угловой комнате, где провел детство. Колыбель поставил в гостиной, сделал из нее жардиньерку для гардений. А пока дом оживал, я подготавливал бабушку.
Я заново научил ее ходить, гулять, слушать. В моменты просветления, которые, как мне кажется, бывают у нее все чаще, она шаркает по больничному двору под руку со мной и послушно повторяет рассказы о моем детстве — я их впрыскиваю малыми дозами, но она быстро их забывает. Но мысль об открытке от Робера, лежащей на камине, поддерживает ее, когда ей становится страшно, и она готова опять провалиться в небытие. Я постоянно твержу ей одно и то же, одну и ту же фразу, всякий раз усложняя ее: целое письмо от твоего дорогого Робера лежит в большом конверте рядом с чудесной елкой, которую я купил к Рождеству… Она с улыбкой погружается в нарисованную мной картину. Вот уже два дня она не зовет меня Робером. Похоже, уразумела, что он умер, а я его сын. Но с письмом на камине мы все же не расстаемся. Иногда, прямо посреди разговора, она вдруг окликает: «Ришар! Это ты?» — словно я только что вошел и она страшно рада меня видеть.
Выхожу от нее счастливый, взволнованный, как на крыльях. Наконец-то у меня появилась семья, и скоро она станет больше, но мне надо наверстать столько времени! Завтра поеду в Париж за Карин с дочкой, привезу их в дом, куда нынче же доставлю свою Ба, и мы, невзирая на март, отметим Рождество в компании с письмом Робера. Порой мне кажется, что во всей этой авантюре, встрече с Карин и постепенном превращении в мужчину ее мечты был лишь один смысл: не дать старой одинокой женщине умереть в богадельне и вернуть ей дом, откуда ее выгнали. Думая об извилистых и в то же время понятных дорогах судьбы, я улыбаюсь за рулем «жука», в котором гениальный сельский механик увеличил мощность двигателя и устранил все вибрации, хотя я только попросил его починить защелку на капоте.
Первосортный психологический, любовный и мистический роман, с хорошим чувством юмора балансирующий на грани реальности, основанный как на исторических фактах, так и на материалах исследований паранормальных явлений… История рядового налогового инспектора, попавшего в изрядную передрягу, с явным участием темных — или светлых? — сил. При банальной проверке владельцев замка, подозреваемых в махинациях с налогами, силою обстоятельств далеко не героический герой оказывается втянут в историю любви шестисотлетней давности, которая через Мир желаний и иллюзий уводит его то ли в далекое прошлое, то ли в глубины собственного подсознания? — как всегда у ван Ковеларта, захватывающая интрига гарантирована вплоть до самой последней страницы, а кроме того: масса полезнейшей информации по вопросам борьбы как с демонами «внешними», так и с внутренними «тараканами».* Перевод с французского Ирины Волевич книги «Didier van Cauwelaert.
Дидье ван Ковеларт (р. 1960) — один из самых читаемых в мире современных французских писателей (известный в России как «ван Ковелер»), лауреат множества литературных премий, в том числе Гонкуровской, а также драматург, сценарист и режиссер. Его романы экранизируются, переводятся на двадцать с лишним языков, и с каждой новой книгой армия его поклонников по всему миру неизменно растет.«Погрузиться в роман этого автора — редкое удовольствие. Тонкий знаток жизни, он с легкостью превращает повседневность в волшебную сказку».
Необычная история, рассказанная в романе Дидье ван Ковеларта, посвящена судьбе «ребенка из пробирки». Франсуа, бизнесмен с железной хваткой, ворочающий миллиардами, но всегда остающийся в тени, под влиянием случайного стечения обстоятельств решает выступить в роли донора и помочь Симону, скромному продавцу игрушек из провинциального универмага, и его жене Адриенне стать родителями. Он не предвидит, как далеко заведет их всех эта минутная прихоть…Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 г.) — один из крупнейших французских писателей современности.
Однажды писатель Куинси покупает на букинистическом развале свой дебютный роман, написанный много лет назад. Он открывает книгу и видит там посвящение — Полине и Максу. И Куинси замирает: эти двое были целой эпохой в его судьбе, по сути, они были его жизнью. Сколько же лет утекло. Он только-только издал свою первую книгу. Полина была студенткой. А Макс… Макс сидел за решеткой — в тюрьме, где Куинси и предложили провести первые в его жизни литературные чтения и куда так желала проникнуть Полина. В тот день их судьба была решена — они стали продолжением друг друга.
Внимание! Это Обязательные восьмичасовые новости! Всем совершеннолетним гражданам настроиться на государственную информационную программу! Исчез знаменитый ученый, член Академии наук профессор Леонард Пиктон. Создатель мозговых чипов и первооткрыватель недифференцированной антиматерии вышел сегодня на прогулку и не вернулся домой. Рассматриваются все версии: амнезия, несчастный случай, похищение…»Томасу Дримму еще нет тринадцати, так что он может отвернуться от телеэкрана – штраф ему не грозит. К тому же мальчишка прекрасно знает, где искать профессора Пиктона, ведь он и есть невольный виновник его исчезновения.
Планету охватила загадочная эпидемия: растения начали распространять вирус, опасный только для людей. Угрозу может таить и тенистая липа во дворе, и букет цветов, и помидор в салате… Армия спешно уничтожает леса, всем в обязательном порядке делают прививки – но от болезни не спасут ни вакцины, ни огнеметы, и знает об этом только один обычный подросток по имени Томас Дримм. Почти обычный.Томас однажды уже предотвратил конец света – и тут же невольно обрек человечество на новую опасность, оказавшись в центре чужих интриг.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Рассказы Дино Буццати.Они связаны не столько сюжетно, сколько концептуально.Их сравнивают с творениями Борхеса и Кортасара. Кафки, Эдгара По и Амброза Бирса.Они балансируют на грани магического и мистического реализма, притчи, литературной сказки и даже интеллектуальной фантастики.Стиль этих жемчужин «малой прозы» скуп, лаконичен и, казалось бы, равнодушен, но именно благодаря этому приему Буццати удастся подчеркнуть необычность сюжетов и вызвать у читателя мощный — зачастую на грани шока — эмоциональный отклик.
Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.
«Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь» — одно из ранних произведений Артура Хейли. Роман написан в соавторстве с Джоном Кэслом и посвящен тяжелой работе пилотов, во время которой нередко возникают экстремальные, полные драматизма ситуации.
«Жизнь взаймы» — это жизнь, которую герои отвоевывают у смерти. Когда терять уже нечего, когда один стоит на краю гибели, так эту жизнь и не узнав, а другому эта треклятая жизнь стала невыносима. И как всегда у Ремарка, только любовь и дружба остаются незыблемыми. Только в них можно найти точку опоры. По роману «Жизнь взаймы» был снят фильм с легендарным Аль Пачино.