Чужая птица - [4]

— Уже вернулась с работы? — поинтересовался Рубен из вежливости.

— Да, завтраком ребятню накормила, а обед сегодня готовить не нужно, берут еду с собой — им сегодня против Дальхема играть. М-да, еще три недельки, и летний футбольный лагерь закроется. Поеду тогда к сестре, на Форё. Работа, конечно, не самая оплачиваемая, но приятная: клиент всегда голодный и на еду не жалуется. Кстати, у меня завалялось немного тушеных сморчков, еще с прошлого года. Освобождала морозилку для свежих заготовок, вот и вытащила, надо бы с ними разделаться. Так что добро пожаловать на угощение. Если, конечно, у тебя еще обед не приготовлен.

— Благодарю, отчего ж не прийти. Я собирался колбасы себе нажарить, тогда на завтра ее оставлю. Позвони мне, как все будет готово.

Рубен поковылял к сараю с инструментами за лопатой, но, уже взявшись за замок, передумал. Седеррот ему ни за что не поверит, если сам не придет поглядеть на голубя. Так что пусть птица полежит пока в цинковом тазу на первом этаже голубятни. А там, может, Петер и найдет время, чтобы заглянуть. Он вообще редко бывает дома, Петер Седеррот. С такой-то женой оно и понятно: лишь бы скрыться куда-нибудь, не то до смерти запилит.

Вместо того чтобы заняться голубем, Рубен сел на велосипед и покатил в сторону гавани, посмотреть, не удастся ли раздобыть парочку копченых камбал. Остановившись у газетного киоска, он пробежался глазами по заголовкам и рассмеялся: «Секрет хорошего секса в отпуске». И напечатано такими крупными буквами! Если бы в Швеции разразилась гражданская война или чума, шрифт вряд ли был бы больше. Неужели даже в таких элементарных вещах, как продление рода, шведов необходимо просвещать, когда вон кролики и те уж на что безмозглые, а размножаются без инструкций. «Секс в отпуске» звучит как «охота в сезон». Официально разрешено, делайте так-то и так-то. И вдруг откуда ни возьмись снова появились непрошеные мысли об Анжеле, хотя он постоянно пытался вытеснить их другими, более важными вещами. Пора заказать еще дров, нужно заменить прокладку в кране на кухне, а еще съездить в город, в главное отделение клуба, и купить корма для голубей. Анжела, ну чего тебе от меня нужно? Воспоминания опять нахлынули, и он уже не смог от них отмахнуться.

Анжела вырвалась из его объятий и убежала к гостям, которые столпились вокруг Эрика с его новым «харлеем». «Прокатишь меня?» Брат кивнул, и вот она уже забралась на сиденье и ухватилась за его кожаную куртку. Еще миг, и на гравийной дорожке осталось лишь облачко пыли. Черт побери, ну что я наделал? Поддавшись секундной слабости, он пожелал брату свалиться с его дурацкого мотоцикла, в чем готов был позже признаться. Только себе, конечно. Но такого финала он и вправду не хотел. Ребенком веришь, что можно все изменить одной лишь силой мысли. Иногда вера в сверхъестественное возвращается и к взрослым. Когда Рубен увидел, как по дороге бежит запыхавшаяся Анжела с царапинами на лице, ощущение собственной вины сдавило ему горло.

— Помогите! Эрик разбился! Он не двигается и не отвечает, а вокруг столько крови! Мне кажется, он ударился головой о камень, когда мы случайно съехали с дороги. Побежали! — кричала девушка, захлебываясь в плаче.

Рубен всего-навсего хотел, чтобы Эрик получил урок и в дальнейшем поумерил спесь, но он вовсе не желал брату смерти.

Они побежали в ту сторону, куда показала Анжела. Рубен примчался первым, глаза застилал пот, или это были слезы? «Эрик! Братик, дорогой!» Молчание в ответ. Эрик лежал неподвижно, придавленный мотоциклом, его тело согнулось под неестественным углом. Кровь залила камень рядом с головой брата и окрасила рубашку на груди в ужасный алый цвет. «Эрик!» Рубен наклонился, чтобы оттащить мотоцикл, чьи-то руки подоспели на помощь. «Боже милостивый, только бы он был жив!» Он тряс брата за плечи, а потом приложил ладонь ему ко рту, чтобы проверить дыхание. Народ столпился у него за спиной и сыпал вопросами: «Ну как он? Пульс есть?» Рубен щупал запястье брата: это его пульс бьется или мой? Тут уж не разберешь! «Попробуй пульс на шее», — посоветовала Йерд Якобсон, которая ходила в помощницах у районной медсестры. Тут шум стих, и воцарилось молчаливое нетерпеливое ожидание. Все взгляды были направлены на Рубена, будто в его силах сотворить чудо и воскресить брата, стоит только пожелать. Он заметил, что от страха слишком сильно надавил на кожу, и теперь немного ослабил хватку. Да, пульс есть, отчетливо ощущается под пальцами. Вдруг Эрик пошевелился и открыл глаза — все тут же загудели, перебивая друг друга.

— Ему надо в больницу, у него наверняка сотрясение мозга, — предложил кто-то.

— Ни за что! — отказался Эрик, попытавшийся было приподняться, но вынужденный снова лечь на землю. Он держался за голову, лицо — жутко бледное. Потом резко расстегнул рубашку, обнажив живот, на котором виднелась серьезная царапина, но не очень глубокая.

— Что с мотоциклом? — простонал он.

Да, именно такими были первые слова брата, когда тот пришел в сознание. «Что с мотоциклом?» Об Анжеле он спросить не удосужился. А девушка между тем сидела в канаве рядом и плакала, но Эрик ее не видел. С тем же успехом она могла быть мертвой или тяжело раненной.