Чувство летучести - [8]

Держала её, как драконицу

Над пеной летящей…

Опять захотелось дотронуться

До тени скользящей.

Змеиная, лунная, странная…

Написано: «Не продаётся».

Плыла меж стеклянными гранями,

Как в тёмном колодце…

А я-то, смешная, не верила

В подобные встречи!

И страшно: кто встретит теперь меня

Сегодня под вечер?!.

Молодец какая, Рыба!

Незадолго до рассвета

У поверхности реки

Босиком гуляет лето,

Сняв зелёные носки.

Рыба в тишине струится,

Притворяется, что спит.

Притворяется, что снится —

Ничего не говорит.

Я смотрю с моста на Рыбу.

Рыба смотрит сладкий сон.

— Рыба, Рыба! Вы могли бы

Переплыть за горизонт?

Рыба плавниками в звёздах

Еле слышно шевелит

И раскачивает воздух

У поверхности Земли.

Наконец, она смеётся

И ныряет в облака,

Где из лунного колодца

Начинается река.

Молодец какая — Рыба!

Уплывает налегке,

Её лунные изгибы

Отражаются в реке.

Я нырну за нею следом,

Вдоль по Млечному пути.

С неба сброшу в речку кеды —

Всё! Теперь их не найти.

Лето под вечер

Лето зевает… Зелёные кудри

Спутались, где-то совсем пожелтели.

Нос конопатый пыльцою не пудрит,

В тереме стелет лениво постели.

Стелет постель Земляничным Котятам,

Рыжим Котам бесподобных Закатов,

Спать отправляются Запахи Мяты

В комнату летних дневных ароматов…

Стелет постели Дождливым Собакам —

Ярким, лохматым неистовым Грозам,

Стелет постели Ромашкам и Макам,

Нежным Фиалкам и бархатным Розам.

Тихо Июньский Щенок засыпает,

Сонно вздыхают Ночные Зарницы,

Сну даже Ветер и тот уступает…

Осень… А Лето само себе снится…

Летняя ива

Стайками солнечных рыбок узкие листья сверкают.

Ива ветвями колышет: сама — и волна, и рыбёшки…

Ветер волну поднимает, ветер играет мальками…

Пятнышки света под ноги лето зелёное крошит.

Лето гуляет по иве, словно по речке прохладной.

Лето болтает ногами, сидя на веточке гибкой.

Ива течёт и сияет, иве легко и отрадно —

Тонкая, нежная речка, с ласковой тихой улыбкой.

Рыбки, беспечные рыбки — плещут, качаются листья.

Ива — живительный омут, мягкой прохлады касанье…

Лето купается в иве… Счастливо просто немыслимо!

Милое, глупое лето, с ветреными волосами…

Тихий свет

Светлые деревья

Сколько света накопили деревья!

Под задумчивым темнеющим небом

Освещают города и деревни,

Чтобы как-то продержаться до снега.

Чтобы пасмурные дни освещались

Разноцветными шальными кострами,

Чтобы празднично мы жгли и прощались,

Не жалели унесённых ветрами.

Отпускали бы, с улыбкой, как листья,

Всё на свете, вплоть до жизни и счастья…

Осень празднует светло и неистово!

От чего ж и нам теперь огорчаться?..

Принимая, отпуская, светлея,

Улыбаются потерям деревья…

Просто радуясь, листвы не жалея,

Освещают города и деревни.

Бестолковый

Почему ты цветёшь, одуванчик? Ты что, идиот?

Неужели не слышал, что засуха будет опять?

Почему ты легко семена провожаешь в полёт?

Мир ужасен, пойми, бестолковый! Попробуй понять.

С неба падают птицы, горят на востоке леса.

Обещают холодную осень и слякоть зимой.

Ты чему улыбаешься? Видишь: в сарае — коса,

И удачу ни в жизни не выиграть, ни в казино.

Почему ты смеёшься? Что хочешь ты этим сказать?

То что ты идиот, мне понятно, но где тут подвох?

Почему от жары ты не вянешь в бессильных слезах?

Неужели считаешь, что мир твой несчастный не плох?

Но летят и летят, и летят, и летят семена…

И приходит весна за зимою, и солнце над Миром встаёт.

Если ждёт одуванчик, приходит, приходит весна.

Если ждёт одуванчик, приходит она, настаёт.

Тихий свет

Свет вечерний тихий-тихий,

И кузнечиков не слышно.

Цвета спелой облепихи

Замер воздух неподвижный.

Пух бесшумный, растворяясь

В невесомости ленивой,

Словно свет распространяясь,

Вдаль летит неторопливо.

Свет и сам, как пух осенний

Спелого чертополоха

Мягким дымом гасит тени

И ложится легче вздоха.

Тёмный лес — в пушистом свете.

Нет ни звука, ни движенья.

Изумлённый замер ветер.

Тишь — до головокруженья.

Что-то происходит с нами

Так таинственно и нежно,

За пределом пониманья,

Невесомое, конечно.

Растворяюсь

Как прохладная вода обнимает…

Как малиново вздыхает дорога…

Я — бесцельная, живая, немая,

Окунула в пруд гудящие ноги.

И мальковая, щекотная стайка…

И стрекозы, и поля иван-чая

Из божественно-ленивой мозаики —

Совершенны, бескорыстны, случайны.

Водомерки… На угоре — душица…

Вдруг — за лесом, словно лету в награду,

Прокричал петух… Малина пылится…

Придорожная, ничья, без ограды.

Сдаюсь!

Я проигрываю траве,

Этой силище беззащитной,

Войску солнечных, чистых кровей

Безнадёжную тихую битву.

То, что скошено — поднялось,

То, что вырвано — лезет бесстрашно.

Кирпичи прорастает насквозь

Листик тоненький, нежный, отважный…

И — по пояс нетронутый лес!

Зелень сочная листья топорщит.

Огород захлебнулся, исчез —

Он на дне этой радостной рощи.

Словно тут не ступала нога

Человека… Рука — не полола!

Словно тут зарастало — века!

Лебеда да пырей — частоколом.

Что-то сил не хватает уже…

И не весело биться с природой…

Год от года — свежей и свежей

Лебеда моего огорода…

Я — трава

Я — трава. Ну какая, ей-богу

Есть ответственность у травы?

Я расту, окаймляю дорогу,

Лезу в гору, ныряю во рвы.

Прорастаю сквозь хрупкие камни,

Пью дожди, выгораю в жару.

Ни забота ничья не нужна мне,

Ни могила, когда я умру.

Только кажется мне, я — бессмертна,

Что, растоптана диким конём,

Вновь взойду и нежна, и несметна,