Чувство летучести - [6]

Дерево, древо… с корою из меди и бронзы,

Дерево неумирающее, огненное, золотое…

Сиреневый свет

Как пенное море сиреневое, тяжелые, как волна,

Качаются, гнутся соцветия, захлёбываются дождём.

Трава побелела под яблоней и лужа цветами полна,

И скрылся асфальт устойчивый, потоками побеждён.

Ныряю в сирень безумную. Смыкаются гребни волн.

Почти что не верю в наивные рассказы про пять лепестков.

Не ливнем, а водной лавиною скатился небесный склон.

Не ливнями, а лавиною обрушивается любовь.

И будущие события окрашиваются в сирень!

Сиреневые созвездия — живой бесконечный свет…

Шиповник, как откровение, цветущий который день,

Восторженное удивление, которому края нет.

И точка невозвращения, неназванная в календаре,

Весной полыхает-светится, не требуя новых слов.

В душе остаётся и осенью, и в самом глухом ноябре…

Сиреневые созвездия — основа моих основ.

Приходи ко мне, Лис!

Моя лисья нора

Вся полна серебра —

Так сияет Луна молодая.

Это милый мой Лис

Смотрит ласково вниз.

Спит поляна от снега седая.

Ах, как весело ждать,

Предвкушая опять

Лёгкий шорох за краем оврага.

А на сердце — любовь

И цепочка следов.

Поле ровное, словно бумага.

Побежим вместе с ним,

И, Луною храним,

Вечен будет мой Лис благородный.

Ослепительный снег,

И сверкающий бег —

Словно ветер, мы будем свободны!

Приходи ко мне, Лис!

С небосклона спустись!

Я не знаю: ты был, или снился?..

Как был ласков вчера…

Но сказал, что пора…

И Луною твой голос лучился.

Позвони!

Кажется, будто я что-то забыла…

Что-то я сделать должна, но не помню…

Дождь успокаивающе, уныло

В стёкла скребётся, и на подоконник

Сырость сквозь щели уже просочилась…

На пол стекают осенние тени…

Может быть, что-то с квартирой случилось?

Или ищу себе повод для лени?

Словно бы сторожевая собака

Вдруг разучилась и прыгать, и лаять.

Нет, мне не грустно, не хочется плакать,

«Злая собака»? Не знаю… Не злая.

Пусть все хоть толпами перед глазами

Ходят, ругают, ступают на лапы…

Что за беда у людей с голосами?..

И захотела б понять — не смогла бы…

Кто я?.. И что за ответ я забыла?

Кто я, когда мне октябрь — собеседник?

Осень слова и дороги размыла,

И беспорядок в квартире осенний.

Но телефон возвращает мгновенно

Смысл и тепло разбежавшимся звукам.

«Здравствуй!» — «Привет!» — и жемчужный оттенок

Дождь обретает. И радость без стука

В сердце заходит, и жёлтые листья

Светятся в окна и дождь безнадёжный

Правда светлеет, и в пасмурной выси

Свет увеличивается осторожно.

Всё — правда

В грозу

Гром прокатился над лесом, над лугом,

Катится грохот над мокрыми крышами,

Словно Дракон что-то шепчет подруге.

Птицы умолкли, исчезли неслышимы.

Гром через стены, до самого сердца,

Гром до костей добирается вкрадчиво.

Небо пылает и некуда деться,

И безопасность под крышей обманчива.

Взмахи огромных, с прожилками, крыльев,

Грохот. Деревьев качаются кроны.

Громче, неистовей в огненной пыли

Переговариваются Драконы.

И в позвоночнике, древних рептилий

Память проснётся, и разум мятущийся

Сам не поверит, что мы говорили

На языке естества и могущества.

Плечи откликнутся памятью крыльев,

Дрожь отзовётся гулом огромным,

Стану Драконом, как пращуры были,

Стану Драконом — и выйду из дома!

Вдох мой наполнится гулом и ветром,

Свет полоснёт от избыточной силы.

Стены? Дороги? Не знаю об этом.

Лишь бы пространства для крыльев хватило…

Драконы вечны

Драконы вечны, как вечны звёзды,

Как вечны небо, земля и воздух,

Как вечно солнце над краем крыши,

И как под полом бессмертны мыши.

Они реальны — восторг и ужас,

Как будто пламя, горящее в окнах

И призрачны, как отражения в лужах,

Как тени птиц на дорогах мокрых.

Никто не верит, пока дыханье

Души ожогами не коснётся,

Пока и сам ты не выдохнешь пламя,

И превращение не начнётся.

Я купила Серебряного…

Я купила серебряного, в пятнах света, коня.

И копыта, как раковины… Перестук, перезвон…

Он косился испуганно, сторонился меня,

Я боялась — исчезнет он, словно утренний сон…

Ни седла, ни попоны нет… Недоуздок из трав…

Взгляд его фиолетовый отражает звезду…

Я шагаю испуганно, словно что-то украв,

Как цыганка, Серебряного веду в поводу…

Имя мягко придумалось, прямо к шкуре легло!

Ну конечно — Серебряный! Он ушами прядёт…

И ещё он, наверное, не ходил под седлом —

И ни с кем не делил ещё свой свободный полёт.

Он идти соглашается по асфальту со мной…

И по льду, и по крошеву прошлогодних снегов,

Светлой гривы касаюсь я… Воздух пахнет весной,

Воздух пахнет надеждами и струится легко.

Вдоль дорог, вдоль оставленных у обочин машин,

Сквозь поток нескончаемый беспокойных людей,

Мы идём, не торопимся. Мы совсем не спешим,

Осторожно обходим их, словно взрослый — детей.

Вот дойдём мы до облака, что за краем домов,

Вот тогда и попробуем: каково это — вскачь!

Конь уже доверяет мне, и, как в лучшем из снов,

В ухо мордой мне тычется… Щит от всех неудач.

Прекрасная Дева и Отважный Рыцарь

Отвага во взоре и меч наготове,

И конь белогривый под Рыцарем смелым…

А Дева… Затмила б Луну наготою,

Когда обнажиться бы вдруг захотела.

Прекрасная Дева, как водится, — в башне.

Грустит у окна, вышивает узоры.

А Рыцарь достойный — герой бесшабашный,

От скуки, уж точно, спасёт её скоро.

И гордая надпись «Свободу Принцессам!»

Эфес и забрало его украшает…

А Дева следит из окна с интересом,